Дымнянка

Дымнянкы уже скоро будуть принадлежати истории, кедь история воб­ще ся занимать дымнянками. И зато, бо на страницях истории Подкар­патской Руси нич не найдете о дымнянках, роздумав ся я написати вам даколько слов о них.

Что вто дымнянка, тяжко собѣ представити, кедь есьте не были на Вер­хо­винѣ и не видѣли сьте внутро верховинскых хыж. Окрем того, мали бы сьте владѣти фест живов фантазиов, обы ся не запутати у блудилищах мого приказованя и дыма, котрый буде его предметом.

Найти дымнянку днесь, хоть бы и на Верховинѣ, уже помѣрно тяжко, а щи такому, что мало хожовав там, и зато дозвольте ми завести вас у село, повѣжме К. Оно лежить при самом подножу нашых прадѣдных Карпат, в очаровной долинѣ, котров переходять лем туристы, агенты-продавачѣ, а даколи и секвестратор там заблудить, но такой и одыйде, бо нѣт что там секвестровати. Село обступлено нерушанов зеленьов иглистых и листнатых дерев, а под самыма хмарами стоить вершина голой скалистой полонины, з котрой ся розлѣгать голос трумбеты полонинского овчаря. Тот голос из еднозвучным чер­котаньом быстро текучой рѣчкы гибы приковуе ид мѣстови каждого, ко еще нигда не быв у таком верховинском селови. Аж бы исе трафило ся быти над­вечур, при западѣ сонця, та хоть-нехоть умовкаете, марите о дачом, и вашое позрѣня ся оберне на полонину, одкудь ся доносить жалостный протяглый голос трумбеты, переливаючый ся куртыма трелями.

Айбо перепрошую, забыв ем, ож вы хотѣли бы ся дознати, что тото дым­нянка. Но, та не будеме стояти и розмарити, ай пойдеме горѣ током рѣчочкы и увидиме: при дорозѣ майже не е хыж, поставлены они зболша по грунках. Домы выбудованы из дерева, стѣны звонка не бѣлены, не мащены, крыты болшов частьов соломов. Видите два типы домов: едны стары, а другы новы. Розниця у слѣдуючом: хыжѣ старого типа будовали ся без либелы и винкела и зато ѣх стѣны стоять скосо и суть низкы, наоборот, новый тип хыж будованый уже по нѣмецкы, щи ай рогы хыж звязують ся (ссиляють ся) по нѣмецкы так, обы рогы тоты были гладкы, як на мурованых домах. На хыжах старого типа «вѣкна» из листвов. На домах нового типа вмѣсто окон — «облокы», отворяючы ся на завѣсы. Айбо идѣм дале. Анде перед таков хыжов старого типа стоить газда Иван, видав, лем что прийшов из поля. Мае еще мотыку у руках. Он нас истямив и думкуе собѣ: свои ци чужы сесѣ паны. Кедь есьте ся му поклонили, то значить: свои. Вѣдь знаеме по нашых селах обычай, ож поклонити ся довжен тот, кто иде дорогов, хоть бы и старшый быв. Та правда, ож поклонили сьме ся:

— Слава Исусу Христу!

— Слава навѣкы! — одвѣчать он и такой додавать, — А куды вы, панове?

Мы одповѣдаеме ему:

— Та, просиме вас, ци не годны бы сьте нам указати дымнянку у вашом селѣ?

— Дымнянку-у?... Та что они задумали, та на ней нѣт что позерати!

— Но, мы еще не видѣли, та любили бы сьме увидѣти, — одвѣчаеме.

— Но, та кедьбы паны уже так любили видѣти, та мусять, прошу за ласку, идти онь у вышный конець села, бо туйкы, у нижнюм конци вшиткы побудовали пецы из кошами. Та лем най идуть там, им пак повѣдять, де е дымнянка.

Что же маеме робити. Мусиме идти у вышный конець села. Там, у вышном конци, отвориме дверѣ хыжѣ старого типа. На дверьох желѣза не е: дверѣ, замкы, завѣсы — вшитко из дерева, вытвор самого газды Петра, котрый и не просив патент на свои вынаходкы. Кедь хочете видѣти дымнянку своима очима, та отворѣть дверѣ спомянутого газды надвечур ци рано, коли варить ся обѣд ци вечеря. Ай де, мушу ся признати, схыбив ем. Дверѣ туй будуть отворены, гибы чекали милого гостя. Лем отворены из другой причины. Заходите через сѣни просто до комнаты, дверѣ котрой тоже отворены, щи и «вѣкно» россунуто на листвах, як бы были провѣтрьовали хыжу. Заходите без поклопканя на дверѣ. Сякое туй не обычай. Поклоните ся и нараз самѣ не знаете, де вже то есьте. Не знаете, ци не трафили сьте до курячого ся комина, як пражска шовдрина перед Роздвом, ци просто до клублячого ся оркану дыма. Лем нич не майте страх. Не заблудили сьте, исе вы есьте у так называной дымнянцѣ, то значить у хыжи, у котрой над пецом не е коша. Из той простой причины дым из пеца выйде такой у комнату и не е принученый ся крутити по всякым дымоходам, слушно и достойно, но мае возможность вольно ся рос­хо­ди­ти цѣлым простором комнаты, называемой дымнянков.

Ба як там годны жити люде, подумаете собѣ, тадь у дымѣ и скотина не годна пробыти довже даколькох минут! Тото правда, лем не забывайте, ож у дымнянках ся кладе огень двараз на день, рано и навечур, а при отвореных дверьох, что в зимѣ, то и в лѣтѣ. Позад того, як обѣд ци вечеря ся зварять, а дым из дымнянкы выйде, окна заперають ся, а «вѣкно», прорѣзаное у повалѣ дѣля прохода дыма, як и над дверьми, герметично ся затыкать, од чого теплота у такуй дымнянцѣ удержить ся до вечора ци од вечора до рана. Треба вам еще знати и то, ож дым у дымнянках не наповнять комнату од повалы до самого подамента ци землѣ, но наповнять лем од повалы до высоты отвореных окон, так, ож кедь есьте ростом под 150 центов, та спокойно можете стояти у такой комнатѣ-дымнянцѣ. Кедь же сьте обдарены ростом над 150 центов, тогды при осмотрѣ дымнянкы мусите сидѣти и так спозирати за выходячим из пеца клублячым ся дымом.

Наконець, еще еден вопрос. Опросите ся, як тото годно быти, ож днесь, у добѣ културных и техничных досягнень, люде жиють еще сяк примитивно, удѣлом горше властного скота.

Одвѣт у ня готовый. Сесѣ люде, жиючѣ у подножу Карпат, были вшит­кым свѣтом забыты, ай они тоже не интересовали ся свѣтом. Им свѣтом была их хыжа и село, а красоты околичной природы ани не збачали. Дорог ид ним не бы­ло покладеных, и никто не желав ид ним идти, никто ся не интересовав их судьбов, не было туристов, не было руськой интеллигенции, не было ни гума­ни­тарных працовников, ни институций, котрѣ бы за тым позирали и старали ся их животом. И так остали они жити по своим первобытным привычкам.

Зато, кедь зайдете до такой дымнянкы, вас там приймуть щиро, бо зна­ють, ож не лем из самой любопытливости прийшли сьте до их хыжи, ай сочу­ст­вуете из нима и хотѣли бы сьте помочи им. Кедь зась увойдете у дом модер­низо­ваный, деська на ровнинѣ, там вас так уже не приймуть. У вашом лици там уже видять чоловѣка, жиючого у лѣпшых условиях и не­добро­желателно настав­леного ид ним. Так заведено у Верховинцьов. Такый обычай у руськых горах.