2009 Сѣчовицка шапка
Василь Молнар в наш час е доаеном русинской литературы и може нам из властного пережитого ним минулого удѣлити немало интересного и про теперѣшный час.
Тот день, 15. марець 1939, знаменовав круту кривулю в истории Подкарпатской Руси. Щи вчора сьме были гражданами едной державы, а днесь чекаеме нову власть. Уйко Адолф, наводячи neue Ordnung in Europa – новый порядок у Европѣ, не пощадив «непота» Августина в Хустѣ и фукнув з политичной мапы его державу, як фукнув вовк соломляну хыжку поросятка Ниф-Нифа. Порозбѣгали ся ей будователѣ и верховоды. Порозтѣкали ся ей «защитникы», котры вмѣсто себе выгнали на Красное поле дѣтваков-семинаристов мѣряти ся силами з регуларныма оддѣлами мадярской армии. Утѣкали без своих сѣчовицкых «кашкетов», обы не прикликати на себе позор людей. Много тых шапок скупило ся тогды в свалявском домѣ «Просвѣты». Не знати, де пак они дѣли ся, но една з них мала жалостный конець.
В тот день вшитка Свалява тай люде з окружных сел выйшли на головну улицю города стрѣчати мадярскых гонвейдов «керейкпарошов», котры мали надыйти из Мукачова. Великый быв у людей интерес увидѣти и затямити историчный момент змѣны державной власти! Витрины бовтов были припараджены червено-бѣло-зеленым триколором тай плакатами «Erre vártunk!» (Сего сьме чекали). Были сесе дѣля нас минуты interregnum – межицарствия, и ниякых командовачов и розпорядителей серед нас не было. Айбо многотысячна маса людей додержовала порядок и дисциплину. Розположили ся по линии ходников, полуголосом обмѣневали ся думками, раз-дараз позираючи в бок римокатолицкой церкви, одкы зза кривули мали появити ся воякы-бициглисты.
И раз-нараз сеся дисциплинована, розважна публика згабовала ся, розбугарила ся. Зняв ся регот, смѣх. Што то за шум? Што ся стало?
Интермедия завязала ся коло дома «Просвѣты». Ктось выверг из оболока на улицю сѣчовицку шапку. Хлопы з обох боков улици вергли ся на ню, як гавраны. Топтали, мѣсили, копкали. До егзекуции подключали ся все новы силы. Запал наростав. Шал охопив вшитку многолюдну улицю города. Перекопкана «сквозь строй» новенька униформна шапка перетворила ся на безфоремну повстяну масу.
Старожителѣ Свалявы добрѣ тямлять тот порахунок. Свѣдком недостойной забавы быв и автор сих шориков. Записка о том инцидентѣ надовго затратила ся в нотесѣ. Бо я нигда не мав намѣреня розповѣдати за него публично. Было менѣ якось не по собѣ позирати, як биють лежачого. В глубинѣ души быв протест против бруталного акта помсты з боку моих братов Русинов.
Так бы-м и забыв за тоту историю, кебы не една провокативна публикация в новинцѣ. Еден наш брат Русин, айбо такый, котрый «усвѣдомив» себе и – теперь уже не Русин – розповѣв о репрессованном при совѣтской власти сѣчовикови. Заглавие статьи: «За любов до народу, до Украины – розстрѣл». Прочитав ем материал и спонтанно перенес ем ся на свалявску главну улицю марцового дня 1939. року. Ож сегинь Петро пострадав за любов до свого народа?… Та пак чому тот народ так дико пораховав ся з его шапков? Розумѣе ся, у Свалявѣ зобрав ся не вшиток народ Подкарпатской Руси. Но было го доста дѣля того, обы цѣлонародно заявити о неприятю того политичного курса, якым вели наш край хустскы комбинаторы.
Туй штось не штимуе.
Не варта тото одкликовати ся на народ, коли не знаеш, чим тот народ дыхать.
Жерело: Цукрикы з материнськов начинков. Ужгород, 2009. 69–70.
Назва в оригиналѣ: Екзукуція на улици Свалявы.
Сфалшованый протокол з выберанок у фебруарѣ 1939, на котрых — через террор, одсторонѣня опонентох и фалшованя резултатох — в Подкарпатской Руси взяли власть украинскы фашисты, но лем на куртый час.
Разгулов илуструе ситуацию на основѣ архивных и мемоарных документох так.
Уряд Волошина, втративши всякий авторитет, не може дати собі ради з пануючим в краю хаосом".(30) "Свідомі", — так подкарпатские русины называли галицких эмигрантов, разными методами "поучали" краян: "Українська влада дала нам можливість свобідно признатися до націонал-соціалістичного світогляду, до німецького народу та свого Вождя Адольфа Гітлера".(31) Очевидцы вспоминають, что "Хайль Гітлер!" тоді можна було часто зустріти поруч із "Слава Україні!", а між ними символічна свастика".(32) Эмигрантов-"учителей" в крае было так много, что они создали в Хусте в декабре 1938 года "Українське Еміграційне бюро"(33)…
22 января 1939 года к 12 часам дня необходимо было подать в избирком все необходимые документы. Для составления кандидатских списков было отведено всего лишь два неполных дня. Все это было сделано с одной целью – не дать возможности выставить альтернативный заранее подготовленному списку Украинского Народного Объединения", которое возглавив Федор Ревай. С юридической точки зрения, это не вписывалось ни в какие международно-правовые нормы процедуры выборов. И все же, некоторые политические группы русофильского направления попытались предоставить свой кандидатский список.
Руководитель "группы подкарпатских русинов", бывший член бенешевской национал-социалистической партии, учитель Михаил Иванович Василенко в своих воспоминаниях писал: "Расписание выборов нас русских застало врасплох. И в организационном и в финансовом отношениях. Политическая деятельность разрешалась только украинцам. Много русских людей находилось в тюрьмах, концентрационном лагере и кто посмел шевельнуться – угрожали ему заточением. Вследствие такого неисповедимого террора не только никакую организацию нельзя было создать, но нельзя было даже сговориться".(34)
----
30. Юліан Химинець. «Закарпаття – земля Української держави. Ужгород. 1991. 60.
31. «Бюлетень пресової служби Карпатської України». Хуст. 6 лютого 1939.
32. «Республіка» Хуст. 5 травня 1992.
33. Государственный архив Закарпатской области. Ф.4. Оп.3. Ед.хр. 34. л.2.
34. В.Разгулов. Выборы в Сойм Карпатской Украины. «Карпаторусский Вестник». 19 января 1995.
Жерело: Валерий Разгулов. Белая книга. Берегово, 1999. 18–19.