Через перелаз
Циль Чвѣрка жыв у сосѣдствѣ з корчмарем Шулемом. Они не лем хыжу и огород мали в сосѣдствѣ, но и все поле их было в межи, якбы родичѣ Чвѣркы были родными з родичами Шулема. Не родство было тому причинов, же они все мали в сосѣдствѣ. Причину того лѣпше знав бы повѣсти старый, вычомханый перелаз, котрый стояв при конци хыжѣ Чвѣркы. Через сей перелаз вела выбита дорожка прямо до хыжѣ Шулема. Он поставленый быв отцем Чвѣркы, обы люде не видѣли его, коли он иде до корчмы Шулема. Через тот перелаз перелѣзла половина маетка Чвѣркы до Шулема.
Циль быв единаком у своих родичов. Хотяй он быв еще доста богатый, дѣвкы не хотѣли идти за него замуж. Ему его отець лишив злу славу: сын пяницѣ. Зато он оженив ся з дуже бѣднов дѣвчинов.
То не та дѣвчина е богатов, котра мать великый маеток. Богатов е та, котра мать доброе сердце и душу; яка знать быти правдивов жонов и матерев будучого поколѣня. Таков была и молода жона Циля Чвѣркы. Но як каже пословиця: „Кров не вода!" Сын Циль удав ся на свого отця. Дармо жона била собов на всѣ бокы, нич не помагало. Што жона приобрѣла, муж все знищив, все перелѣзало через перелаз до Шулема. Уже он так зачав заходити до Шулема, же лишив и свой вычомханый перелаз, но улицев ишов до корчмы и не скрывав ся од людей. Часто чужѣ люде приводили его пяного из корчмы. Жона плаче и просить, обы он покаяв ся. Нич не помагало.
Часы минають а з ними разом минать надѣя молодой жоны на лѣпшу будучность. Она уже не так жаловала за маетком, котрый Циль пропивав, бо она од дѣтства привыкла вь бѣднотѣ жыти, но найболше грызла еѣ ганьба. Каждый смѣяв ся над сим чоловѣком и над нев, же такого пяницю мужа мать. Она рѣшила ся приносити свому мужови питя до дому и присилуе:
– Пий Цилю, лиш до корчмы не заходи, обы над тобов люде не смѣяли ся! Я все принесу тобѣ домов пити.
Фляшка зь горѣлков дома стояла, а Циль николи не пив из ней, лише все до корчмы заходив. Коли жона нарѣкала на него, чом он не пие дома, он одповѣдав:
– Менѣ не хоче ся дома пити. В корчмѣ оно не такое, як дома.
– Може Шулем менѣ не з той дав, што ты у него звык пити?
– Из той, из той, лише оно вже в корчмѣ иншакое питя. В корчмѣ штось то вже и воздух иншакый.
Такый чоловѣкь, што вь корчмѣ куртать свой час, мае трояку утрату. Раз, готовы грошы выдасть. Другый раз, кебы и не страчав час, котрый николи болше не верне ся, и так роботу мав бы колись догонити, а третый раз, не то што не заробив, но заробеное стратив. И Циль не долго ходив до корчмы. Докы мав грошы и маеток, та Шулем давав и на вѣру, и всяко. А коли стратив свой маеток, стратив и честь у Шулема. Шулем не дасть пити. Циль вже бы и дома посмаковав мало паленочкы, но што, коли вже не е за што купити. Жона и дѣти ходять ряндавы. Тай и Циль не такый одѣтый, як переже быв. Ой, нѣт! Ему на укор спѣвають таку пѣсню:
«Ой, кой ем быв молод хлопець,
Шѣстьма-м волы крятав,
А як ем ся оженив,
Шапков гатѣ платав!
Ой, кой ем быв молод хлопець,
Шаркантевы – цорк, цорк,
А як ем ся оженив,
Постолята – лоп, лоп!»
Теперь Циль лише тогды напие ся паленочкы, коли десь е свадьба, крестины, або инша гостина. Часом за бляшку паленкы Жидам воду носить, чоботы чистить, а в суботу огня кладе. И все лише за бляшку паленкы. А жона изь дѣтми плаче и мучить ся.
Велика радость настала для Циля. Его стрыйчаник женить ся. Он вже издалека тѣшить ся, же погуляе собѣ на свадьбѣ стрыйчаника, бо его стрыйчаник такый богатый, як колись быв его дѣдо. Рано, коли мала быти свадьба, Циль просив свою жону, обы и она пошла з ним на свадьбу. Жона одповѣла:
– Як я можу идти з тобов на свадьбу, коли я не маю во што убрати ся. Моѣ плечѣ голы, бо вже и платкы не мам, обы-м поплатала сорочку, а дѣти тыж голы. Я не можу идти на свадьбу!
Циль тѣшив ся, же не йде жона на свадьбу. Так бодай хоть смѣлѣйше буде собѣ гуляти.
На свадьбѣ каждый веселый. И Циль забыв о бѣднотѣ своей родины. Гуляе без тямкы. Тут дають доста пити. Коли подпив ся, та пошов собѣ спѣваючи улицев:
«Не журь ты ся, моя мила, же пию,
Будеш за мнов бановати, як умру!
Будеш за мнов бановати, плакати,
Як я пойду в сыру землю лежати.»
Позднов ночов вже и на свадьбѣ не было што пити. Докы было, та давали Цилеви, а як не было, та надармо просив Циль. Раз рѣшително казано му, же паленкы не е, та вже и просити не варта было. Циль задумав ся.
– А може Шулем дасть еще бодай едну децу на вѣру? – подумав самый до себе. И пошов до Шулема.
Вышов изь хыжѣ. Была тверда зима. В хыжи тепло, а на дворѣ аж трѣщить од морозу. Циль, вышовши на двор, забыв, же он е на дворѣ свого стрыйчаника. Думав, же е на своем дворѣ. Пошов на конець хыжѣ. В его дворѣ там стояв вычомханый перелаз, де у его стрыйчаника быв колодязь. Зруб колодязя так вызирав, як его вычомханый перелаз. Он имив ся за ключку колодязя, думаючи, же то кол городины. Пересадив едну ногу через зруб, бо думав, же то перелаз Шулема, дале подав за нев другу и – шупс в колодязь. Падучи в колодязь не забив ся, бо держав ся за ключку. На щастя в колодязи не было много воды. Коли упав до колодязя, та мав воды попод плечѣ.
В хыжѣ музика играть, а в колодязи Циль спѣвать. Та не таку пѣсню, што в хыжѣ. Он просить помочи. Та помочи не е. Нико не чуе го. Вже и пропянчив ся. И паленка не кортить го. Думать о житю. Вже навѣкы зарѣкать ся од горѣлкы. Та и то не помагать. Пробуе лѣзти горѣ камѣнем. Не мож, бо камѣня ховзкое, а его рукы и ногы покрѣпли. Без перестанку просить помочи.
Се было якраз в полночи. Из хыжѣ вышов еден хлопець на прохолодь. Учув крик испод землѣ. Скоро вернув ся до хыжѣ думаючи, же то мать быти голос якыхсь нечистых сил. И в хыжи не казав никому, што чув на дворѣ, бо ганьбив ся. Бояти ся нечистой силы такому хлопцеви, котрый на свадьбѣ мать указати, же он е найсилнѣйшый од всѣх присутных! Скорше молчав.
Послѣ того вышла на двор якась стара баба. Учувши подземный голос, перекрестила ся и скоро вернула ся до хыж. И она думала, што се е якась кара зато, бо уже настала пятниця, а люде там гуляють. Молила ся в хыжѣ.
В хыжѣ не было воды. Треба было занести. Еден дружба взяв вѣдро, пошов ид колодязеви. Коли учув якыйсь голос из колодязя, верг вѣдром и напуженый зашов до хыжѣ. В хыжѣ зробив ся гук и замѣшаня. Всѣ выбѣгли на двор и кричали:
– Люде, в колодязи чорт! Пойдьте бити чорта!
– Як туды чорт попав ся? – звѣдала ся една стара баба.
– Та попав ся! Упав у колодязь! – издалека кричав еден хлопець, но до колодязя лем из оддаленя прикрадовав ся, як и другы хлопцѣ, но в конци еден рѣшив ся прискочити ид колодязю и указати свою смѣлость.
– Иванку мой солодкый! Не йди ид колодязю! – кричала една дружка свадьбы.
Она дуже любила Иванка и бояла ся того, же як Иван пойде ид колодязю, тогды чорт и его затягне в колодязь.
• • •
Иван рѣшив ся пойти ид колодязю и з тым чортом покончити справу. Не радо робив то. Лем хотѣв указати свою смѣлость. А коли вже раз вырушив ся ид колодязю, та вже ганьба было ему вертати ся. Рѣшив ся так: раз мати родила, раз треба и умерти!
Всѣм присутным волося встало на головѣ, коли увидѣли, же Ивань так смѣло приступив до того колодязя, из котрого чути голос чорта.
На дворѣ трѣщав мороз. Каждого зима била. А ще горше было тогды, коли видѣли, же Иван смѣло тягне ключку из колодязя. Из колько силы, так тяжко дыхаючи тягне еѣ. Он уже видѣв, же то не чорт, но лише подобный до него, бо пяниця е справдѣ подобный до чорта. Коли вытяг Циля изь колодязя, всѣ закричали: «Бийте чорта! Бийте чорта!»
Циль быв уполы мертвый. Мокрый в морозѣ лише тряс ся. Занесли его до хыж. Коли мало пробрав ся, зачав зарѣкати ся, же николи уже не буде лѣзти через перелаз до Шулема. И не лѣз, бо в скором часѣ умер. Не лише его жона плакала за ним, но и Шулем заплакав, же стратив такого доброго куншафта*.
-----------------
*(нѣм.) клиента
Жерело: Литературна Недѣля, 1941