Чорт под городинов
Гумореска написана, очевидно, под вплывом Николая Гоголя, котрого творы добрѣ знали и честовали на Подкарпатской Руси. Моцно подперать такый одгад назва села – Диканка, – не характерна про тутешны топонимы.
Темна, осенна ночь. Вѣхры проносили ся по верхам соломляных стрѣх. Дерева погынали ся и скрипѣли, як погребова пѣсень од силного натиска вѣтра.
Настала повночь – час, коли повылѣзають страшила зо своих жилищ.
Юрко Ливч и Дикун Митро – кумове и сосѣды из верхного конця села Диканкы, послѣдныма оставили корчму Бурихлайба. Од самого вечера сидѣли в корчмѣ и запивали свое кумовство. В корчмѣ было приятно тепло, а на улицѣ холодно, морозом проберать, та кумам не хотѣло ся выходити из корчмы. Корчмарь ждав и не говорив нич, бо Ливч и Дикун были его постоянными гостями. Такой каждый день заходили на погарик. Но коли уже настала повночь, а кумове не пили, лем говорили межи собов за сесе, за тото, та выпровадив их из корчмы. Кумове подали рукы Бурихлайбу и вырушили счастливы домов.
Пьяны, брыли по улицѣ, як тот ливч на возѣ. Взяли ся попод рукы и, ласково говорячи межи собов, влекли ся. Од пияцтва тачали ся из едной стороны улицѣ на другу, а даколько раз и валяли ся на землю. Немножко полежавши, намучивши ся, они опять вставали и брыли дале домов.
А вѣтер вѣяв и якбы рѣзав верховинскым холодом и бив кумох по лицях. Мороз розиграв ся. Но кумове не чуствують холод. Им и теперь тепло. Им не болячо ни в лице, ни в руки.
Псы, куды кумове проходили, гавкали им вслѣд, но они не творили ся на тото. Они шли дале, даколи пѣсню под носом морконѣли.
Счастливо минули церковь и сельскый теметов. Всягды в селѣ пусто – нигде живой душѣ не стрѣтиш. Всѣ сплять. Не то, обы живое существо, но ани страшил кумове не стрѣчали. Тому они и рады были.
Идучи пиля теметова, они притихли, обы не дати знати «нечистому» о собѣ. И так, смотрячи на всѣ стороны, спѣшно перекрали ся улицев.
Так добрали ся они мало што не домов – на вышный конець Диканкы. И наглѣ, проходячи мимо городины Заревы Юры, учули они рев не то козла, не то чорта, не то чоловѣка.
Кумове застановили ся. «Што то може быти?» – подумали. – «Зарева Юрко еще не спить? Ци може страшило? Хрань, Боже!»
Пошли, несмѣло, прячучи ся еден за другого, ближе ку городинѣ, обы увидѣти, кто то ревав под городинов.
Пришли ку городинѣ и од увидженого нараз пропянѣли: под городинов никто иный, як сам повный чорт стояв, приперши ся. Бородка у него висѣла по груди. Рожкы так стрычали из головы, гикой у цапа. Ищи и хвостом перемѣтуе, то в ту, то в сесю сторону.
Кумове застыли. Волосы у них стали дубом. Настрашили ся. Мороз по хребтѣ им переходить.
– Куме, се чорт! – закрекнав Ливч.
– Антихрист! Сатана!... Он, он, сам диавол!... – скричав на повное горло Дикун.
– А якый чорный, як бы из самого пекла пришов! – объяснив несмѣло Ливч.
– Щез бы-сь! Тфу-тфу-тфу дотричѣ, – моркотав Дикун. – Се не фиглѣ! Се чорт, куме!...
– Всѣ крещены з нами! – перекрестивши ся, зачав Ливч трясти ся од страха.
Но чорт нич ся не настрашив од кумох, ани од их проклинань. Стояв уперто дале и не спущав з кумох очи. Все лем ревав ку ним цаплячым голосом.
– Исе пропасть, куме! – говорив Дикуну на ухо Ливч.
– Што туй робити? И я ся бою – неволив ся Дикун.
– Мусиме утѣкати!
– Бѣжѣм! – и, што лем стало сил, кумове побѣгли домов, гет од чорта.
Не одпрощавши ся зо собов, поутѣкали домов. И онь у постели осмѣлили ся, и каждый настрашено говорив своей женѣ о страшилѣ, о чортѣ, котрый ревав у кума Юрка.
Рано, коли ищи вшитко село спало, кумове, обы посмотрѣти на то мѣсто, де вчера им ся указав чорт, пошли обое.
Пришли под городину Юрка Заревы. И што там видять: под городинов ищи и теперь стоить упертый великый цап Янчулин. И рожкы, и борода, и хвост тот же самый, што и у вчерашного чорта.
Жерело: Русскій календарь на годъ 1942.
Изданіе Общества Русскихъ Братствъ въ Соед. Штатахъ С.А.
https://rolandanderson.se/Pravda_Press/KalendarContents.php#devilbyfence