Клопота

Не мала баба роботу, та найшла собѣ клопоту — гварить русинска посло­виця.

Так походив и я. Все ми не давала покою идея: а что бы так завести собѣ «газдов­ство», куда бы мож было прийти «як на свое». Но та выглядав ем неве­личкый фундуш, на котром была красна, але уже заветешнѣла хыжка. Ку­пив ем, дав ем до порядку хыжку. И зачав ем «газдовати». Выйшов ем ту-там до керта, вшитко‑м перепозирав, як там стоять дѣла из землёв и хыжов. Педиг не было ниякой потребы на то, але что мудрѣйшое было чинити?

Неодовго приходить еден чоловѣк. Я го не знав, ани он мене. Як ем ся при­позирав зблизка, видѣло ми ся, же лем дагде ем го уже стрѣчав... Ага, при­йшло ми на розум: быв ем раз в кертѣ, а он ми ся облестно поклонив.

— Но, что дачто доброе ми повѣсте?

— Чув ем, же потребовали бы чоловѣка: в кертѣ робити, — гварить.

— Та еще сам не знам, — я ёму.

— Педиг треба бы туда чоловѣка, иншак вшитко запустѣе.

Вижу, прийшов чоловѣк на роботу ся подъяти, але вшак не зато у чоло­вѣ­ка розум, обы нараз выповѣв, что хоче…

— Теплый час, — повѣдать мой чоловѣк.

— Теплый, — даю му за правду.

— Красный керт они купили, — повѣдать.

— Красный, — реку.

— Кебы рачили засадити, быв бы з того красный овочник, — каже з важным выразом.

– Та буде, буде, — нараз ем согласный.

Коли видить, же я не дуже мам интерес, подышов ближе, покрутив, по­мяц­кав в руках шапку:

— Я бы до них прийшов…

— Начто? — звѣдам.

— Тадь за роботника, бо без того запустѣе вшитко, — гварить.

— Но, сѣдайте, обговориме дѣло,— одповѣдам.

Поговорили сьме и такой ем ся дознав од нёго цѣлу ёго животну драгу: выходив газдовскы курсы, до вшиткого ся розумѣе, и до скотарства, дрѣчный, порядочный чоловѣк…

— Пьете? — звѣдам.

— Та з чого бы чоловѣк пив, — одповѣдать.

— Лаете? — бо, знаете, я не люблю лайкы.

— Что бы ем з того мав?

— Биете ся?

— З кым бых ся бив?

— Жену ци маете?

— Теперь оженив ем ся недавно.

Добрѣ! Напишеме папѣрь. Пишу папѣрь. Из пункта на пункт, а на конци еще приспособлям: кедь дакотра сторона не буде задоволена з другов, може одступити в яри, або в осени.

Чоловѣк одходить, а я теперь уже можу спокойно спати: мам уже робот­ника!

Едного рана поставить ся и кланять ся:

— Слава Исусу Христу!

— Слава навѣкы! Но, что то буде?

— Хотѣв бы ем дачто им повѣсти, кедь ся не будуть сердити.

— Но?

— Треба бы купити коровку… Бо то так есть, обы пан знали, як просты лю­де гварять: без гною земля нич не вартать. Коровка и молока дасть, и гной буде. Скоро ся верне ей цѣна.

— Добрѣ, добрѣ. А сѣно, что она пожере — то файна пачка гроши!?

— Най пан рачать послухати, я тото уже выраховав. За колько купиме ю, колько денно дасть молока, колько рачать купити сѣна, колько буде хосна од гною, лем най видять, красно ся то выплатить.

Честно кажучи, не видѣв ем, але — думам собѣ — интересный сей мой чо­ловѣк. Вынаходливый. Богатый, або хоче збогатнути. Не бѣда — думам — най буде! А мой чоловѣк видить, же ем ся моцно задумав. И дале веде свою бе­сѣду:

— А пак телятко… Дасть Бог, теличка буде, за повдруга  рокы и побѣгати буде. Лем порядну най рачать купити.

Се уже ризиковое подъятя — думам собѣ — первый крок до збогатнутя. Одпустив ем чоловѣка з тым, же обдумам дѣло. Обговорю и з женов. Але он ми на то нараз одлучив:

— Пак най добрѣ порозумѣють. Стопроцентный хосен.

Обговорив ем дѣло з жонов, обдумав ем добрѣ и купив ем корову. Так ем собѣ гварив: «Кедь корова, та най буде корова!» И купив ем у сосѣдном селѣ. Таку дорогу, як отрова, бо тота корова колись на выставцѣ награду добыла. «Пак така корова,» думам собѣ, «лем буде одповѣдати мому чоловѣкови.» Порядна собѣ животина. Привели сьме дому, подоили сьме, держали сьме дома цѣлый день: так выпробовали сьме, яка есть. Краснѣ дала молока, ай молоко — чистое масло.

Навечер приходить чоловѣк, из женов. Видить, як же, корову, клѣпкать на жену, пак прийде ко мнѣ з хытрым усмѣвом:

— Коровка их?

— Моя.

— Купили?

— Ай.

— Порядна маржина?

— Порядна.

— Вижу, буде молока.

— Буде.

— Та най им дасть Бог серенчу! — додавать и жена. — Ци доили уже?

— Так даяк. Пак завтра укаже ся, як выспочивать ся, — гварю. — Но, та берьте ю дому.

Мой чоловѣк бере за мотуз и звѣдуе ся:

— Як ся кличе?

— Банда, — реку.

— Банда? Якое файное панское имя… Неее! Неее! Но, идеме з Богом!

Напередѣ чоловѣк, за ним корова, за коровов жена:

— Но йдеме, Рендешка.

— Не Рендешка, ай Банда! — обертать ся назад мой чоловѣк, и  одходять собѣ.

На другый день иду поникати корову. «Поправдѣ дрѣчна животина,»  думам собѣ, «буде молока, и гною, и телятко буде. Гей, буде ту хосна!»

Навечер такой и приносять молока. Есть го доста: шѣстнадцять литры. Два собѣ лишив чоловѣк. «Та лем правду мав чоловѣк,» думам. «Видко, же выхо­див газдовскы курсы.»

Быв ем тогды дуже занятый, и жена мала много дѣл, не ходив ем на «газдовство». Едного дня рано поставить ся чоловѣк:

— Хотѣв бы-м им дашто повѣсти…

— Нуж?

— Урывать корова!

— Урывать? — еще нигда не чув ем такое.

— Та даяк не давать только молока, як давала.

— Та колько давать?

— Дванадцять.

— Мало. Шѣсть литры менше. Кедь так дале пойдеме, та скоро будеме мусѣти молоко куповати, при своёй коровѣ… Та як то може быти? — засмутив ем ся.

— Что я знам?... Показили, забосорили урекливым оком. Фрас бы ю за­брав, тоту босорканю. А так есьме годовали, так есьме поили! 

— Та дачто робѣм, обы не «урывала».

— Отрубы бы треба… Тадь, чей, они знають, корова як доставать, так и да­вать.

— Но та так не великый буде з нёй хосен, але — най буде.

И купив ем отрубы. Едну мажу. И о два днѣ уже додало ся двома литрами веце молока.

— Но ци видять? — гварить чоловѣк, усмѣхненый. — Не казав ем? Пак се и дурный знае…

И так то ишло собѣ помалы даякый час. Коли дванадцять, коли четыри­надцять. Раз лем приходить чоловѣк:

— Несу новину.

— Яку?

— Велику!

— Та гварьте!

— Буде телятко.

Я якраз став перед зеркалом и гордо ся напрощам: буде телятко, буде хосен.

Але о пару тыждни спадать молоко.

— Най ся не чудують, вшак знають, же корова тѣлна.

«Тадь айно,» думам. Хоть чув ем уже такое, же суть коровы, котры до конця не «урывають» молоко. «Дорожа платка од порток — айбо не бѣда!» И уже представлям собѣ, як буду гладити, ласкати красное телятко аллгауской файты. Де бы нѣт, нигда в животѣ не думав ем, же раз буде у нас телятко.

Минали мѣсяцѣ. Звѣдам я раз няня: пак вы ся до того розумѣете, та коли уже буде тото телятко?

Побрали сьме ся на «газдовство». Нѣт что и споминати, же цѣлов дорогов не было иншой темы, окрем скотарства.

Прибыли сьме. Заходиме у хлѣв. Нянько смотрять на корову справа, смотрять злѣва, пак спереду, ззаду. Не любить ся ми тота велика ревизия.

— Нуж, як стоиме, няньку?

Старый завертѣв головов, склав рукы на грудёх и гварить:

— Даяк не вызирать сеся корова на тѣлну.

Ту ми кров ударила в голову. Выбухнув ем гнѣвом:

— Гей, братчику! Подьте лем гев!

— Ту ем, прошу…

— Бѣгала сеся корова?

— Де бы не бѣгала. На мою душу!

— Добрѣ, добрѣ, але ци была припущана?

— Та они не видять? Уже ся указуе.

«Добрѣ,» думам собѣ, нянько не ветеринарь, лем профессор, може не видѣв добрѣ.»

— Но, и коли буде теля?

— Сими днями, — рече.

Идеме мы з няньком дому. Теперь уже я не лишам старого на покою. Звѣдую, звѣдую, фурт лем звѣдую. Але нянько зо свого не попущать:

— Не видко на нёй нич! Тогды буде мати теля, коли я…

— Но, увидиме, — реку, але сомнѣв мя грызе дале. Зато додавам: — Видите, не давать молоко.

— Не давать? — смѣе ся старый. — Не давать?

— Чом так чудно выгваряте тото «не давать»?

— Же чудно? Так выгварям, як треба. Не видѣв есь вымя у коровы?  

— Но, я не позирав специално, але кедь и так не давать молоко.

— Давать! — твердить нянько.

Думам, роздумую, цѣлу ночь, сон мя не бере. Выбабрали зо мнов. Рано скоро встану, хочу там ити. Раз лем вижу: иде мой чоловѣк:

— Бѣда, паночку! Велика бѣда!

— Не гварьте! Та яка?

— Потратила корова…

— Та чей не закопали сьте, можу видѣти?

— Майжень не можуть, бо псы пожерли!...

А вшак на коровѣ не слѣдно нич.

— Позирайте лем! Корова здорова, найменшой бѣды ей не есть, не вид­ко на нёй нич! Та як то?...

Мой чоловѣк задумав ся мало, а пак моцно пересвѣдчиво гварить:

— Та правда, же не видко, бо то така файта, на тых на видко нич.

* * *

На другый день достав ем дванадцять литры молока зась. Повѣдам нянёви. А он ми на то:

— Так ти треба! Ты зыйдеш на руину, а твой чоловѣк помалы збогатне.

Подумав ем, подумав и мусѣв ем вызнати: правду мають няньо. Мой чоловѣк, коли мя нагварив купити корову, плановав хосенное подъятя, а з молоком манипуловав…

Мой чоловѣк сими днями купив собѣ коровку. Но а я? А я пошов у кни­гар­ню и купив ем собѣ учебник «Розумное скотарство».

Жерело: Ruszin elbeszélők, Ungvár, 1943,
A Kárpátaljai Tudományos Társaság Kiadása, 65–72.