Мижо скапав

Мягкый вечор закрывать варош, припарадженый множеством свѣтел. Авта, што ся обертають на рогу, обливають свѣтлом высоку на пять штокы будову, перед котров ся ещи бавлять несфарадлованы дѣти.

— Мижу, Владку!

Еден хлопчик поднимать голову ку отвореному облаку на четвертом штоку и умоляючо догойкуе ся:

— Ещи лем кус, мамо!

— Нескоро уже! — твердо заключать мати тоном, котрый не терпить сперекы.

— Не е ещи Мижа! — не поддавать ся Владко. — Дочекам го, та въедно прийдеме.

По двадцятьох минутах група дѣти зачала меншати. Росходили ся дому на вечерю и одпочинок. Перед хыжов зостав лем Владко, што чекав старшого брата.

— Де ся тельо затримуе? — думать собѣ. — Но та тот достане!

Одбѣгнув за сегелет, перебѣг уличку и закукнув до малого парку. Догойковав ся зо страхом в темноту, але одвѣту не было.

— Бизовно е на «базѣ» — заключив Владко и понагляв ся ку низкой шопцѣ на старом тенисовом плацику. На плоском даху той шопкы была «база» хлопцьох з околичных уличок. Ту ся каждого вечора росповѣдали страшны истории, чудесны пригоды, або старшы хлопчиска пробовали щастя в картяню. Плацик быв нижей од улицѣ та при дакус шиковности ся на шопку легко заскаковало.

Владко ся натяг напинькы и увидѣв там даскельо голов довкола лампы на батеркы.

— Мижу, пойдь гет дому! — загойкав у пересвѣдчѣню, же го найшов.

У групѣ ся зачало кормацаня. Штоська ся скоро зберало и скрывало, а пак и свѣтло загасло.

—Ага, повѣм матери, же ся картяш! — скричав здогадливый Владко.

Хлопцѣ в групѣ вже прийшли ку собѣ.

— Тото даякый сморкош, — з полегшѣньом зашептав еден старшый. — Слухай ты, хробачку! Пакуй ся дому, покаль ем тя не пошкрябав там, де тя не свербить! — скричав на Владка.

У Владкови выбухла непослушность:

— Но, та ты сила! Напудив ем ся, лем ся за мнов закурило!

Старшый паскудно залав, и штось фуркло коло Владковой головы.

— Ей, не мою топанку! Ледвы ем ю найшов! — засычав еден з групы.

— Лапай го живого! — згойкав другый з групы и скочив зо свого мѣста. Владко такой обшацовав, як далеко його хыжа за сегелетом, и подумав, же мусить их даяк затримати, хоть дамало. Наглѣ ся схылив и влапив камѣнь, што му ся трафив под ногу.

— Меркуууй!... — скричав на повну гортанку, жебы зниячити противника, але ай одогнати страх, што му путав ногы. Видить ся, же добрѣ потрафив, бо еден приглушено зйойчав в потемку на даху шопкы. А в том истом часѣ учув Владко, як му штось болячо ударило до лѣвого плеча. Схылив ся, жебы влапити тот предмет, и зачудовав ся, же и тото была топанка. Ухватив ю и зачав утѣкати, а пак у бѣгу вхопив и тоту другу, што лежала на дорозѣ. З тов военнов корыстьов утѣкав через травникы, перескаковав стовпчикы и друты. За ним дубонѣли крокы противникох, але щастливо скрятав за сегелет и забѣг до капуры, просто до рук товстой хыжмайстеркы, што правѣ ишла замкути капуру.

— Карк собѣ зломиш, ты козо нещастна! — йойкнула она.

— Хочуть ня бити! — повѣв Владко загакуючи ся и в страху ся обзерав на капуру.

— Што то за едны? Най их виджу! — охранно го загородила и ступила ку входу. В том часѣ на входѣ ся зъявили двоме старшы хлопцѣ. Задыхчаных и верескливых, хыжмайстерка их влапила за плечи и выдрыляла вонка не шпоруючи слова о их справованю и вонкашности.

— Бетярѣ, збойници! Блудите по ночох и привартовуете честных хлопцьох, буяци чортовы!

— Най ми верне топанкы! — сердито жадав еден. — То он збойник! Дай ми топанкы, фрасе, бо тя забию!

— А, вера, их не достанеш! — на труц му верг Владко и утѣкав по гарадичох.

— Верний му топанкы, Владку, та най собѣ иде з милым Богом — загойкала примирливо хыжмайстерка, не знаючи на чийом боцѣ теперь мать быти.

— Я му их вержу на облак! — озвав ся Владко з третього гарадичового пристанку.

Такой з двери сердита мати го встрѣчала звѣданями:

— Де блукаш поночи? Де Мижо? Што вто за топанкы?

— Та тут едного — одповѣв лем на послѣдне. — Хотѣв ня бити, коли ем глядав Мижа.

— Та чом их несеш горѣ? Такой му их верний!

— Вержу му их на облак. Чекать долу.

Мати взяла топанкы и застовпѣла зачудована.

— З кым есь ся бив?

Владко наскоро росповѣв цѣлу пригоду, а наконець му блискло в головѣ:

— Та тот обутый каже, же то його топанкы!

Мати обникала топанкы, и видко было, же ньов аж стрясло.

— Пойдьме долу, я му их верну.

Она спознала Мижовы топанкы, бо зудну на них были зачаточны буквы його ймена, котры сама была написала. Стрясла ся од думкы про найгорше. Спустила ся ночь, а Мижа не е. В страхови спущала ся по гарадичох.

Перед входом стояли теперь трьоме хлопчиска. Вадили ся з хыжмайстерков и рвали ся зайти днука. Еден паскудно лав и указовав свое посинѣлое колѣно.

Владко з матерьов пришли ку входу, коли хлопчиска, грозячи и лаючи, хотѣли вже одыйти.

— Чекайте, дѣти! Одкаль маете тоты топанкы? — звѣдала ся мати.

— Тото мои топанкы! — без ганьбы говорив тот з розбитым колѣном и хотѣв взяти топанкы.

— Топанкы не твои. Хочу знати, ци есь их найшов, ци есь их украв?

— То ся вас не дотыкать. Топанкы мои, а того сморкоша потовчу, як го влаплю!

— Телефонуйте на милицию, — попросила мати  хыжмайстерку. — Мижо скапав, а тото його топанкы. Мушу знати, што з ним. Дѣти, — зась ся обернула ку хлопчискам, — повѣджте ми, прошу вас, де мой сын, одкаль мате топанкы…

Хлопчиска уже скоренько одходили гет. Старшый ся лем обернув и плюнув през зубы:

— Глядайте вы свого смолоша. То не наша робота.

Дармо мати гойкала за нима. Они чимскорше ся скрыли за сегелет.

Такой зачало ся гляданя. Уже на ларму зобрало ся вельо застараных сосѣдох и приключили ся ку матери, хыжмайстерцѣ и Владкови, котры зазирали до каждого кута. Телефоновали на милицию, до болницѣ, думаючи на транспортну негоду. Найгоршы думкы вели аж на Дунай.

Зламана и выплакана вертала ся мати назад и — нашла Мижа на входѣ. Стояв як покойник и слухав вычиткы многочисленых сосѣдох.

— Мижу! — скричала, и слезы полегшѣня перекрыли ей гнѣв.

— Украли ми топанкы… та ем не смѣв… — давив ся Мижо в слезах.

— Я го найшов, мамо! Спрятав ся в пивници… — хотѣв ся похвалити Владко, але го нитко не слухав. Вшиткы слухали и позирали лем на Мижа.