О спорѣ между Южанами и Сѣверянами на счетъ их россизма
Русины суть горды на свого родака и знают го яко слависту, што ся найвеце заслужил найме перед Болгарами. Але та ту робота, котру у покуртаню предкладаме нашому читателю, е омного ближа ку проблемам самых Русинов и пиля того у найвысшой мѣрѣ нич не стратила на актуалности доднесь. Автор очима Русина позират на непрестаючы етничны роcпоры межи двома найвекшыма славянскыма народами, цѣлком очевидно посталыма зоз едного корѣня и, одповѣдно до русинской пословицѣ «яка дѣрка, така платка» на нерозознаня подобныма, зазначат, же нерѣдко розниця межи нима е лем у тому, же едны мают бороды, а другы – баюсы и чолкы ци холпы. Дашто ту, ачей, застарѣло, як, примѣром, демографичны податкы, дашто, може, днешна славистика иншак посужат, но то, што замерковал Венелин, як и сам способ выкладу, не лишит читателя ровнодушным.
Весь Русскій народъ, такъ какъ онъ есть нынѣ, по огромности своей (удивительная вещь!), раздѣлился только на двѣ вѣтви (между тѣмъ какъ другіе народы распались на многія отрасли); этихъ вѣтвей иначе назвать нельзя, какъ только по мѣстоположенію, Сѣверною и Южною, или, иначе, Сѣверянами и Южанами. Главное условіе раздѣленія одного и того же огромнаго народа на двѣ вѣтви было въ взаимномъ, постепенномъ уклоненіи въ языкѣ. Это уклоненіе называется нарѣчіемъ; отсюда нарѣчіе Сѣверное и нарѣчіе Южное. Такъ только понять то и другое можно; такъ только то и другое называть должно.
Массивность сихъ двухъ вѣтвей почти равна: Сѣверная простирается за 21,000,000, Южная до 20,000,000, изъ коихъ въ Россійской Имперіи до 15,000,000: въ губерніяхъ Подольской, Волынской, Кіевской, Черниговской, Полтавской, Минской, Гродненской, Могилевской, Екатеринославской, Херсонской, Слободско-Украинской, Таврической, Витебской, Воронежской, Курской, Виленской, Бѣлостокской Области, въ землѣ Черноморскихъ Козаковъ, Бессарабской Области и Царствѣ Польскомъ въ Люблинскомъ воеводствѣ – въ большой части губерній на чисто, въ другихъ въ смѣси. Если же взять изъ исторіи въ соображеніе всѣ потери, которыя понесли Южане, то можно за достовѣрное вывести, что Южное Русское племя было съ лишкомъ одною третью многочисленнѣе Сѣвернаго.
Было еще третье Русское племя, Восточное или Волжское: оно нынѣ кромѣ Сербіи, Албаніи и Греціи насквозь населяетъ въ смѣси съ Турками всю европѣйскую Турцію по самый Царьградъ и простирается до 4,000,000. Оно зашло туда, когда всею Россіею управлялъ Аттила, ненасытный въ завоеваніяхъ. Потери сей вѣтви въ продолженіе 14 вѣковъ неисчислимы. Нарѣчіе сей вѣтви есть то, на которомъ вся Россія и понынѣ молится Богу. Это Болгаре.
Но обратимся на сѣверъ. Общее, собственное названіе Сѣверянъ и Южанъ есть Россъ, а страны ихъ, общей по свойству Славянской Географической Этимологіи, Русь. Сѣверяне называютъ себя прилагательнымъ, производнымъ отъ Русь (точно такъ, какъ и Французы и Италіанцы прилагательными же, отъ Italia, France – Italiano, Français), Русьскими, но пишется Русскіе, ибо послѣднее -с- дѣлаетъ лишнимъ -ь-; Южане, напротивъ, еще ближе и естественнѣе, не прилагательнымъ, но матереименнымъ (matronymicum), отъ Русь ( Русинъ), Русинами, т. е., сынами Руси. Однако же женскій полъ у Южанъ слыветъ: Русска, какъ и у Сѣверянъ. Но, впрочемъ, все равно: Русинъ ли, Русакъ ли, Русскій ли, Россіянинъ, или коренное Россъ ли.
Здѣсь нельзя не упомянуть о важномъ спорѣ между Южанами и Сѣверянами на счетъ ихъ Россизма (здѣсь подразумѣваю мнѣніе черни, простолюдія). По мнѣнію Москвитянъ, на примѣръ, тотъ только настоящій Русскій, кто умѣетъ гаварить па-настоящему, т.е. па-Русски, а это значитъ: по-Сѣверному. Но горе Южанину; вы можете знать въ совершенствѣ Сѣверное Русское нарѣчіе или, такъ называемый, Русскій языкъ; можете даже почти совершенно поддѣлаться подъ Сѣверный выговоръ; но горе вамъ, если вы спотыкнулись въ малѣйшемъ оттѣненіи въ выговорѣ; вамъ скажутъ: «Вы вѣрна изъ Нѣмцовъ?» или «Вы вѣрна не здѣшній?», и тогда, любезный мой Южанинъ, называйся, какъ тебѣ заблагорассудится, Испанцемъ, Пруссакомъ, Халдейцемъ, или Тарапанцемъ, все равно, всѣ тебѣ повѣрятъ, и как ты ни вертись, ни божись, все ты не русскій! Но ты скажешь, что ты Мало-Россъ; все равно, все ты не русскій, ибо Московскому простолюдину чуждо слово Россъ; и будетъ ли этотъ Россъ великъ или малъ, для него все равно, только онъ убѣжденъ, что онъ не Русскій, а Полякъ, или Хохолъ, или Литва, или Козакъ, или Украинецъ, или что-либо похожее; словомъ, что онъ не свой. И въ самомъ дѣлѣ, можно ли человѣка почесть своимъ, который не носитъ красной или цвѣтной рубашки, называетъ щи борщомъ и не гаваритъ харашо, а добрѣ!
Правда, это мнѣніе механическое, и посему происходящее отъ невѣденія, – есть, конечно, à la borodatch, не болѣе; несмотря на это, оно вкрадывается очень, очень часто въ кругъ безбородый. Но этого мало; какъ часто и тѣ изъ числа безбородыхъ, которые даже имѣютъ претензію на ученость, на образованность или, по крайней мѣрѣ, на основательность своего сужденія, увлекаются мнѣніемъ à la borodatch! Мнѣ часто случалось быть свидѣтелемъ, какъ иному украинскому Русаку прилагалось имя Хохла въ противоположность русскому слову; в Украинцахъ иной мудрено ученый Сѣверянинъ по нелѣпому мнѣнію видитъ какую-то смѣсь бѣглыхъ Мало-Россовъ, Татаръ, Поляковъ, Литвы. Такъ, по крайней мѣрѣ, характеризовали происхожденіе Козаковъ иные, которые брались о нихъ писать. Очень естественно, что иногда учено-историческое, нелѣпое мнѣніе можетъ дать непріятное направленіе народному ощущенію въ образованномъ сословіи. Другое дѣло съ Русаками волынскими, подольскими, гродненскими, бѣлостокскими и люблинскими въ Царствѣ Польскомъ. Эти Южане въ глазахъ Москвитянина ни за какія деньги не омоются отъ ляхизма. Правда, большая часть Южанъ, выходящая изъ линіи черни, чтобы сблизиться съ Поляками, образовала свою фамилію à la Polonaise, напр. Голембовскій, Сѣрациньскій, Пржелазиньскій и проч. (однако простой народъ придерживается формъ Илья Бабинъ, Гриць Ивановъ, Гаврила Пушкарь, Игнатъ Савенковъ). Итакъ, несмотря на то, что Пржелазиньскій и по языку, и по происхожденію, и по вѣроисповѣданію чистый южный Русакъ, но мой Пржелазинскій въ Москвѣ будетъ ни болѣе, ни менѣе паномъ Ляхомъ, тѣмъ вѣрнѣе еще, если знаетъ мувиць по польску. Если же Пржелазиньскій изъ числа Русиновъ Люблинскаго воеводства, то уже и говорить нечего.
Но зато и Южане, въ свою очередь, не допускаютъ Сѣверянъ участвовать въ Россизмѣ; какъ ни называй себя онъ русскимъ, все-таки онъ не Русинъ, а Москаль, Липованъ и Кацапъ. По мнѣнию Южанъ, настоящая Русь простирается только до тѣхъ предѣловъ, до коихъ живутъ Южане, а все прочее – Московщина. Въ томъ же самомъ мнѣніи и какой-либо Карпато-Росс, живущій на берегахъ Тисы; его Часословъ, или Минея Кіевской печати, напоминаютъ ему Русь, но не Москва, хотя и Московская печать у него не рѣдкость. Онъ принялъ Русскаго гренадера, Сѣвернаго уроженца, за Чеха, но только Глуховскій, или Воронежскій, или Черниговскій гренадеръ покажется ему настоящимъ Русскимъ; равномѣрно Землянинъ Люблинскаго воеводства в Царствѣ Польскомъ готовъ биться объ закладъ, что онъ чище Русакъ, нежели Ярославскій и Володимірскій Москаль. Нечего дѣлать, вѣдь онъ справедливъ, потому только, что онъ въ этомъ убѣжденъ. Вотъ взять новое мнѣніе à la oussatch, à la britaya golova. Изъ этого слѣдуетъ, что и бородачъ, и усачъ стоятъ одинъ другаго.
Впрочемъ, этотъ споръ утѣшителенъ: обѣимъ сторонамъ приноситъ равную честь; однако, несмотря на это, обѣ стороны не равно пользуются этою честью, ибо одна другую оглушаетъ. Въ этомъ спорѣ сихъ двухъ русскихъ братьевъ о наслѣдствѣ участвовала судьей вся Европа и отчасти Азія; единодушно рѣшено всѣми народами въ пользу Южанъ. И дѣйствительно, по понятію всѣхъ народовъ, Русь отъ Карпатовъ простиралась только по Глуховъ и Витебскъ, а то все прочее было Московщина. Напрасно Грозный и Величавый Алексѣй именовались царями всея Великія, и Малыя, и Бѣлыя Россіи; все еще въ актахъ Европы Русью именовалась только Галиція, Подолье и Волынь. Этого имени не осмѣлились отнимать у Южанъ и самые лютые враги ихъ. Исторія гоненій свидѣтельствуетъ, сколь дорого стоило имъ это имя.
Межъ тѣмъ много, много пожертвованій дѣлали Сѣверяне, чтобы Европа и Азія возвратила имъ ихъ имя, и только 1812 годъ заставилъ Поляковъ, Мадьяровъ и Французовъ распространить предѣлы Руси по всей Московіи*, но, несмотря на это, сосѣдніе народы надолго не забудутъ имя Москалей. И подѣломъ! Если отецъ твой и твоего родного брата былъ Иванъ, то по какому праву можешь думать, что только ты Ивановичъ, и только тебѣ такъ называться?
*) Правда, что Нѣмцы и Англичане еще в прошедшемъ столѣтіи Россію именовали ее названиемъ; однако Французы и Поляки охотно писали еще въ исходѣ прошедшего вѣка, les Moscovites, Panstvo Moskiewske; такъ писала еще и въ 1812 году Gazeta Warszawska, и впослѣдствіи редакторы думали, что пишутъ изъ приличія Cesarz Rossyjski. Мадьяры, которые думали, что Червенская Русь есть Польша, прочее – Москва, а одна Русь только въ ихъ Карпатскихъ графствахъ, недавно только въ своихъ географіяхъ стали писать Imperium Moscoviticum или, по-мадьярски, Muszka Birodalom, заменили мадьярскимъ именемъ карпатскихъ Русаковъ Ороссъ, Orosz Birodalom. Молдаванъ и Волохъ только въ присутствіи Русскаго скажетъ Рушь, Цара Русаска, думая, что это дѣлается изъ приличія; впрочемъ, Москалу у нихъ, Московецъ у Болгаръ, Московъ у Турковъ всѣхъ трехъ частей міра топоромъ не вырубишь изъ головы.
Впрочемъ, сколь ни оригиналенъ этотъ споръ и ни маловаженъ самъ по себѣ, однако кто бы подумалъ, что ощущенія, невольно производимыя въ спорящихъ сторонахъ, имѣли порядочное, а иногда и сильное вліяніе на судьбу Руси вообще? Я не могу всего этого пересказать теперь въ нѣсколькихъ словахъ; замѣчу только, что умный историкъ, одаренный проницательнымъ и сообразительнымъ умомъ, легко замѣтитъ и оттѣнитъ это, перебирая весь рядъ сценической жизни какъ Сѣверянъ, такъ и Южанъ. Поляки и католицизмъ (езуиты) очень искусно воспользовались этимъ внутреннимъ, такъ сказать, раздоромъ между Русаками; и за то сколько надѣлали себѣ прозелитовъ между Южанами! Но нечего было дѣлать, если въ старину всѣ сужденія и ощущенія были только à la borodatch, à la oussatch.
Въ старину? Нѣтъ, и нынѣ еще въ полной силѣ водятся въ поговоркахъ старинные диковинки, и преимущественно между Сѣверянами; стоитъ только вслушаться въ ихъ образъ мыслей. Высшее общество (понимаю, образованное) несравненно малочисленнѣе у Южанъ, нежели у Сѣверянъ; ибо оно состоитъ большею частію изъ Поляковъ; посему Южане, если исключить Украину и Новороссію, не имѣютъ собственнаго литературнаго голоса; по всей Южной и Западной Руси вся Русь разжалована въ крестьянство; вдоль и поперекъ все нѣмо и тихо между жителями; развѣ только на вопросъ западного путника скажетъ крестьянинъ окрестностей Гродна, Бреста или Замостья, возвращающийся съ паньщины, что онъ Русинъ и что языкъ и вѣра его русьская, не говоря уже о Волыни, о Подолье. Чувствуя свое уничиженіе, для Южанина-Русака нѣтъ силы, нѣтъ удовольствія въ его собственномъ имени, въ имени Русь. Это слово въ тѣхъ странахъ вѣками унижено до земли, и Русинъ въ среднихъ и высшихъ тамошнихъ обществахъ значитъ не иное что, какъ только босый, бритоголовый рабъ. Какая отрада для сего мирного земледѣльца, если прохожій солдатъ, или ямщикъ, или даже русскій баринъ поиздѣвается надъ нимъ Хохломъ, а собственный его панъ холопомъ? Онъ не воззываетъ матери-родины своей по имени: онъ о ней знаетъ только по преданію; онъ даже не имѣетъ права назвать Русь своею матерью – одни только Поляки шумятъ о ней подъ именемъ отчизны: nasza oyczizna, nasza Polska. Русь – отчизна Поляковъ!
Итакъ, Южане, имѣя похвальное соревнованіе с сѣверными Русинами о Россизмѣ, имѣютъ еще соперниковъ и въ Полякахъ относительно къ ихъ колыбели. Въ сѣм дѣлѣ Поляки, составляющіе на Южной Руси одно только высшее или образованное сословіе, съ жаромъ и успѣхомъ оспаривали у безграмотныхъ Южанъ всѣ преимущества и ласки родины, хотя, впрочемъ, они такъ же могутъ назвать Русь своею родиною, какъ и Туркестанцы Болгарію или Грецію. Поляки, или Ляхи, племя хотя славянское, такъ же какъ и Русь, однако искони оно было чужое Руси.
Русь къ юго-западу простиралась и нынѣ простирается сплошь до Вислы; съ западныхъ береговъ сей рѣки простиралось къ западу, въ глубь Германіи, племя ляшское, которое по своимъ мѣстностямъ раздѣлялось на нѣсколько отраслей: на Мазуровъ, Горалей, или Кракусовъ, и Слезаковъ (silesii). Это племя имѣло естественные свои сильные и выпуклые предѣлы: отъ Россіи – Висла, съ юга и юго-запада – цѣпь Карпатовъ и Судетовъ, съ запада – Ниша и Одра (Neisse и Oder) рѣки. Посему колыбель Ляховъ выходитъ внѣ предѣловъ такъ называемой Ски»іи, такъ называемой Сармаціи, т.е. внѣ Россіи; она исключительно была въ Германіи, и Ляхи по происхожденію племя исключительно германское.
Итакъ, образованіе владѣній по сю сторону Вислы на великомъ пространствѣ владычества Польши есть не что иное, какъ нашествіе Ляховъ на Русь: вотъ почему выше я сравниваю ихъ съ Туркестанцами и Болгаріею. И дѣйствительно, сынъ одного Ляха изъ окрестности Кистрина, дослужившись, или завлеченный фортуною, и сынъ одного арзерумскаго цырюльника, бывшій у визиря въ привратникахъ, раздѣлили между собою въ XVII вѣкѣ на Руси, на Подольи, земли, и дачи, и рощи, и долины, которыми владѣлъ въ XV вѣкѣ богатый русьскій бояринъ Верховец-Щербатый.
Несмотря на это нашествіе Ляховъ на Русь, значительная, если не большая часть нынѣшнихъ русскихъ Поляковъ можетъ и должна назваться потомками, сынами Руси, сынами, говорю, по прямой линии. Но: «Вишь, какихъ Русаковъ открылъ намъ!» – скажутъ мнѣ. Да, Русаковъ по ихъ родинѣ, по ихъ происхожденію, по ихъ крови, а не по нынѣшнему ихъ языку, вѣрѣ и чувствованіямъ. Хотя ихъ и называю Русаками, но не причисляю къ Южанамъ: они сами себя причисляютъ къ Ляхамъ. Говоря о южныхъ, надобно было сказать и объ этомъ, и это-то именно есть важнѣйшая глава въ исторіи Южной Руси; это есть нашествіе Ляховъ.
Итакъ, изъ сего видно, что нашествіе на Россію было троякое: Татаръ съ востока, Турковъ съ Татарами же съ юга и Германцевъ съ запада. Всѣ эти три нашествія были очень сильны, дѣятельны, угнетательны, но вмѣстѣ и разнохарактерны; посему и тѣмъ вреднѣе, чѣмъ разнообразнѣе были ихъ вліянія. Нашествіе Татаръ, вліяніе Турковъ было механическое, матеріальное, кровное; нашествіе Германцевъ, т.е. Славянъ завислянскихъ, было мирное, безкровное, политическое, нравственное нашествіе по заключенному условію; тому можно было представить матеріальную, физическую преграду, пріостановить мечомъ; но послѣднее требовало духовного противодѣйствія, ибо никакой мечъ не могъ пріостановить оного. Владычество первыхъ нашествій давно кончилось, но послѣднего еще продолжается, и продолжается нравственно.
Полный текст роботы мож читати в книзѣ:
Ю. Венелин. Истоки Руси и славянства. Москва,
Институт русской цивилизации, 2011. 789–804.
rusin8.webnode.ru/news/istoki-rusi-i-slavyanstva/