Пѣснь дяка

А. И. Павлович уже в годы своего зрѣлого поетичного дѣятельства отварял очѣ народу на едну из причин его страданий. Во многых стихах поет указуе на просвѣту як единственный, по его думцѣ, путь к лѣпшому животу…

А. Шлепецкый

Ах, спѣвам я, спѣвам, докля горла стават;
Мой спѣв каждый слухат, никто нич не дават.
Дость я ся наспѣвал, двадцать годов дячу,
Теперь ми смутному приходит до плачу.
Тяжко мнѣ приходят господарскы труды,
Я уж зостарил ся, слабнут тѣла уды;
Волосы сивѣют, поморщене чело,
Хотѣл бы-м, но не мож спѣвати весело.

В нуждѣ, у потребѣ грызу ся и гнѣвам,
Хотяй горло слабне, я спѣвам а спѣвам.
Спѣвам я при каждой церковной потребѣ,
При утрени, службѣ, вечерни, погребѣ,
Каждоденно богу щиро я ся молю,
Вбы нас благословил в обыстю и в полю.

Як найлѣпше можу, хочу вам служити,
Но я, верабоже, не мам з чего жити.
Орю, сѣю, кошу, не марню, не пию,
А преци я в нуждѣ, в недостатку жию.
Нияк не можу ся з долгов вымотати,
Вы ми цѣлком нич раз не хочете дати.
Но-ле, добры люде, вы ся полѣпшайте,
А ми яку-таку роковину дайте!
Бы-м з вами на далей могол обставати,
З вами ся молити Богу и спѣвати.
Хотѣл бы-м и вашы дѣточкы учити,
Штобы могли честно, богобойно жити.

Лютераны, Жиды як ся добрѣ мают,
Бо свои дѣточкы учити давают.
Дѣти замолоду розум розвивают,
А мудрѣйше, як мы, в свѣтѣ жити знают.
Там, де не е школы, ани учителя,
Дѣти возрастают, як ягня и теля.
Де неукый отец, неучена мати,
Науку не можут своим дѣтям дати.

Як дикы звѣрята, вадятся и биют,
В блудѣ, грѣху тоты нещастливо жиют.
Пиют непрестанно так в корчмѣ, як дома,
Грѣшат, як колись-то Гомора, Содома.
Мертве море стоит, де тоты стояли,
Таку кару Божу безбожны достали.
Огень падал з неба, а так вшитко стлѣло,
Тото мѣстце мертве, так море прикрыло.
Спростость, глупость и злость ведет нас до блуду.
Ах, бойте ся, люде, вы страшного суду!

Зачнийте мудрѣйше уж раз розмышляти,
Дайте ваших дѣтей розум просвѣщати.
Мы едино прото в нуждѣ, бѣдѣ, псотѣ,
Же ся не учиме, жиеме в слѣпотѣ.
Мы наш став можеме, братя, поправити,
Но наш здравый розум мусиме розвити.
Як собѣ стелите, так будете спати,
А што посѣете – будете зберати.

Правда, же в неплодных мы краях бываме,
Хлѣба до сытости николи не маме.
Но при том могли бы мы лучше стояти
При нашом розумѣ, при доброй памяти.

Но мы на толоку розум запустили,
Память в паленчаном мори затопили.
Мы ся счастливыми тогды почитаме,
Коли – про палюнку – о свѣтѣ не знаме.
Ещи в неплоднѣйших люде краях жиют,
Лѣпше, як мы, ѣдят, але меньше пиют.
Мы про пиятику вшитко утрачаме,
Собѣ порадити мы в ничем не знаме.

В нас на селах майстра нигде не достанеш,
Подлы оружия куют нам Цигане.
А хотяй мы, братя, убогы, худобны,
Але дѣти маме к наукам способны.
Дѣтей нашых розум треба розвивати,
Дати научити читати, писати.
Кебы наших дѣтей розум мы розвили,
Што то русин може – люде бы видѣли.

Розум допомагат нашой людской силѣ,
Маме приклад в книгах, плугах, косах, пилѣ.
С клином то найтвердше дерево стинаме,
Тверду землю з плугом легко борыкаме.
Коса косит зерно, голит траву з лукы,
Пила перерѣже и найтвердшы сукы.
Уж розум вынашол чудесны машины,
Суть паровы возы, кораблѣ и млины.
Французы и такы уж приправы знают,
Же з едной краины до другой лѣтают.
Справят легку хыжку, до ней посѣдают,
В той хыжцѣ в повѣтрю, як птахы, лѣтают.
Просвѣщенный розум барз далеко сягат:
Огень, вода, пара по сто возов тягат.
Барз чудесны рѣчи люде вымудруют,
На сто миль по дротах з собов бесѣдуют.

Мудры люде собѣ облегчают працы,
Мы про глупость нашу простаци, жебраци.

А мы, добры люде? Што мы розмышляме?
Кедь е дакый крайцарь, як пропити маме.
Як едны на другых маме подводити,
А жебы ся при том паленкы напити.
Де ся гнеш чловече, всягды давай пити,
Нещастна паленка всягды должна быти.
При спросинах, свадьбах, крестинах, погребѣ,
Паленка едина е нам на потребѣ.
Родиче барз спросты, што научат дѣти?
Вбы знали, як они, паленочку пити.
Они суть неукы, дѣти не научат,
А прото ся люде непрестанно мучат.
И будут ся все так трапити, мучити,
Докля свои дѣти не дадут учити.

Дакотры родиче звыкли повѣдати,
Же до школы дѣти не будут давати.
Кедь нянько неукый, най ся сын не учит,
Най остане спростый, най ся трапит, мучит.
Як бы ся научил читати, писати,
Та бы уж не хотѣл тяжко працовати.
Хотѣл бы выгодно все на свѣтѣ жити,
Читати, писати — а нич не робити.
З читаня, писаня якый хосен буде,
Кедь на хлѣб робити перестанут люде?
А кедь не будеме орати, сѣяти,
Учене мудерство должно перестати.
Папѣрь, перо, тинта хлѣба нам не дадут,
Без плуга, без косы народы пропадут.

Земля – наша книга, вшиткых людей мати,
З плугами по земли должны мы писати.
А пак тото письмо зерном посыпати,
Зоз косов косити, а в снопы вязати.
Лукы покосити и запрячи волы,
А возити зерно, пашу до стодолы.
А пак взяти цѣпы зерно молотити,
А с того мудерства будут люде жити.
Выживность нам вшиткым дават земля мати,
А учме ся землю – маму познавати.

Каждый мудрый чловек за правду признават,
Же вшиткым выживность земля нам подават.
Но при земскых працах, кто мат свѣтлы очи,
Все лѣпше, як спростый, знат собѣ помочи.
Орудия мудры люде вымысляют,
Працы земледѣльцев тыми облегчают.
З добрым плугом землю легко поорати,
З добрым серпом легко траву, зерно жати.
Добру косу добрѣ треба выклепати,
Та буде легонько траву, зерно брати.
Кто ся вшелиякых способов научит,
Дораз легше робит, а менше ся мучит.

Там, де уж розвитый люде разум мают,
При каждой роботѣ собѣ помагают.
Легше собѣ жиют, без труда, без працы,
А мы ся трапиме спростаци, бортаци.
Мудры вшелиякы чачка выдумают,
Бортакам за драгы грошѣ продавают.
Позирайме всягды, де Нѣмцы бывают,
Як они з розума хосен взяти знают.
Якых мают майстров, якы красны статкы,
Великы богатства, во вшитком достаткы.
Нѣмцы ся о розум, о школы старают,
Читати писати, раховати знают.
Свои дѣти дают во школах учити,
Прото ся не мусят так, як мы, мучити.
Мают статок, грошѣ, домы, як палаты,
Хлѣба до сытости, чисты красны шматы.

Но-ле уж ся, люде, раз опамятайме,
Милы нашы дѣти до школы давайме!
Нашы дѣти мают чудесны схопностѣ,
Лем же суть нахыльны капку к лѣнивости.
Але кебы розум во школѣ розвили,
Гет бы прилѣжнѣйшы нашы дѣти были.
Другы выдумуют вшелиякы дива,
Пуста, перелогом лежит наша нива.
Ах, кебы мы нашу ниву обрабляли,
Мы бы ужиточны свѣту плоды дали!
Но мы оставаме в слѣпотѣ, спростости,
Як бы в нас вымерли природны схопностѣ.
Жием, як кебы нас небо осудило,
Якбы нам мудрости сонце не свѣтило.
Едино про нашу недбалость, слѣпоту
Скушуеме всягды бѣду, нужду, псоту.
Докля не зачнеме розум розвивати,
Так мы непрестанно будеме капати.

Жерело: Александр Павлович. Избранные произведения.
 Под общ. ред. И. С. Шлепецкого. Пряшев 1955. 233–238.