Перепоны

Суть всякы перепоны. Едны треба знати перелѣзти, другы перескочити, треты обойти, а суть такы, котры ани перелѣзти, ани перескочити, ани обойти не мож. При сих послѣдных не е иншого ратунку, як одказати ся своей цѣли и вернути ся на свое попередное мѣсто.

Але суть и иншы, душевны перепоны. Та найтяжшы суть при сватаню. В сих никто так добрѣ не знав ся, як Тета. Она хоть уже стара была, все лише межи молодыми крутила ся. И то все едно было для ней, ци то были паробкы, або дѣвчата. Все там была, де видѣла якыйсь интерес свого фаху.

До всего треба мати велику практику, обы чоловѣк мог досягнути успѣ­ха. Так и в сватаню без практикы тяжко иде. В сем найболшу практику мала Тета. Она дуже горда была тым, кедь ей удало ся засватати молоду пару. Хва­лила ся: «Ту пару я спаровала! Я их звела! Хоть там были великы перепоны, я перемогла их!»

Якы перепоны могли быти в фаху Теты? Перва перепона была тогды, ко­ли хлопець любить дѣвчину, а дѣвчина и чути не хоче за него. Друга пере­пона, коли дѣвка любить хлопця, а он за неѣ и чути не хоче. Трета перепона была та, коли и хлопець любить дѣвку и дѣвка хлопця, лише на части не можуть загодити ся. Та всѣ сѣ три перепоны Тета знала добрѣ перейти. Але была еще дуже тяжка перепона. А то: коли ани хлопець дѣвку не любить, ани дѣвка хлопця, та еще до того и в части не е згоды. В таком случаю Тета верже крест и каже: «Там никто не поможе, бо суть великы перепоны!»

***

Иван Тарчан орав ниву зо своев сестров. Сестра Мария волы водила, а он держав за чепигы. Тот самый день сосѣдну ниву орав Василь Дерко зо своев се­ст­ров Аннов. Иван быв приятелем Василя, а Мария была приятельков Анны. За­то в часѣ спочинку всѣ зойдуть ся докупы и бесѣдують.

Якраз, коли двѣ молоды пары сидѣли на межи и бесѣдовали, улицев ишла Тета. Увидѣвши сесю картину, аж подлетѣла од радости: «Туй не е ниякой перепоны. Лише вымѣняти их так: або Мария най бы орала з Василем, або Анна з Иваном» – подумала Тета и скоро прилучила ся до кружка молодежи.

– То не яло вам братам из сестрами орати. Вымѣняйте ся – казала Тета усмѣхаючися и клѣпаючи то на едну, то на другу пару.

– Може колись и так буде, – одповѣв Иван.

– Чуеш, Анно, што каже Иван? – повѣла Тета, клѣпаючи своими гамишными клѣпками на Анну.

Анна почервенѣла. Не одповѣла нич. Не знала, што одповѣсти. Она еще молода была. Ледвы 17 роков минула. Еще не спознавала любов. Тета тыцькнула еѣ в плече. Штось тайно шепнула ей в ухо. Обѣ одойшли набок од товаришства. Тайно говорили. Не скоро вернули ся. Аннины лиця червенѣли, якбы в поломѣни купали ся. Ганьбливо поникала в очи Ивана. И не казала нич. Тета обернула ся до Ивана. И его одвела набок. Поговорили тайно так, як из Аннов. О чом говорили, никто не знав. Лиш Анна здогадовала ся, о чом иде розговор.

Орачѣ зась стали орати землю, а Тета одходячи шепнула сама до себе: «Туй вже лиш една перепона може быти: часть Анны».

***

Старый Дерко, отець Анны, быв бохтеромь в селѣ. Та еще до того и уряд присяжника заступовав. Он быв правов руков старосты. Еще болшым паном почував ся од старосты Он скликовав сельску громаду на нара­ды. Кедь мав быти переведеный сельский суд, он приводив стороны на суд. Кедь прийшли жандарѣ в село и мали переводити якоесь слѣдство, Дерко ишов за тыми особами, котры мали поставити ся перед жандарями. А что най­важ­нѣйшое: он найскорше знав, коли прийде пан нотарь зберати порцию, коли прийде екзекутор в село, коли открые ся, або запре ся толока, коли треба буде сельщину робити, коли треба буде хлопцям идти на обзор. Словом, все он найскорше знав и другым давав знати через бубен.

Коли Дерко иде од старосты, каждый бѣжить ему навстрѣчу и звѣдае ся: «Што новое в громадѣ?» Та коли вылишать слово «пане», Дерко и не одповѣсть, але далше пойде гордо поднявши свою голову и зморщивши брова. Кедь старосту кличуть «паном», чому бы и его так не кликали? Кедь ктось не забуде его титуловати паном, тому хоть и не зрадить тайну, але и без слова не пройде. Каже: «Будеш чути, як буду бубнати! То урядное дѣло! Я на то присягав, же уря­дное дѣло не вынесу на улицю.» Хыба бы за бляшку зрадив то, што мае бубнати. И тогды лише тому в ухо пошепче, кто заплатив бляшку.

Та и се было еднов великов перепонов Тетѣ в сватаню. З сяков перепонов она ищи николи не стрѣчала ся. Старый Дерко не хотѣв дати доньцѣ в часть ту ниву, котра была в сосѣдах Ивановой нивы. А Иван без нивы не хотѣв брати Анну. Тета вже ногы приходила собѣ, и нич не помагало. Старый Дерко все каже:

– Моя слава болше варта, як та нива! Кедь ктось хоче быти зятем такого урядного чоловѣка, якым я ем, най бере Анну без нивы!

Тета видѣла, же сю перепону не розломить. Взяла ся до Ивана:

– Слухай, Иване! Раз ты ожень ся з Аннов. Потом буде и нива. Я постараю ся о том.

Иван роздумав ся, загодив ся. В незадовгый час и свадьба одбыла ся у Деркы. Та то не была хотьяка свадьба. На ней взяли участь всѣ члены громады так, як у хотькотрого найболшого богача.

***

За якыйсь час Иван щастливо жив з Аннов. Лише часом тота нива была на перепонѣ их щастливого и спокойного житя. Вже и сама Анна любила бы, обы еѣ отець переписав ниву на еѣ имя. Она все орала еѣ зо своим братом; а теперь бы любила орати еѣ зо своим законным чоловѣком.

Иван запросив до себе Тету:

– Вы казали менѣ, обы я оженив ся з Аннов, а потом буде и нива. Та мы вже еден рок жиеме въедно, а нивы ни слуху, ни духу.

– Не жури ся, Иване! Ищи буде и нива – казала Тета. – Я вже говорила з твоим старым, та он щи все чути не хоче о нивѣ. Я выдумала иншый способ. – Теперь обернула ся до Анны. – Слухай, Анно! Пойди до отця и кажи, же тебе Иван прогнав. Не хоче жити з тобов доты, докы отець не перепише ниву на твое имя. И доты не прийди сюды, докы он то не зробить.

– Дуже розумно – казав Иван. – Иди, Анно, и так роби, як Тета радить!

Анна забрала всѣ свои «гарбы-турбы» и пошла до свого отця. Все так до слова повѣла отцеви, як Тета и Иван порадили ей. Дерко кус покрутив бавуса и каже:

– Як Иван не хоче жити з тобов, будеш у мене жити, а ниву не даю! Моя слава болше варта, як та нива!

Так Анна обстала ся у отця. Не ишла домов. Послухала Ивана и Тету.

Настала поздна осень. Иван забрав ся з поля и поорав на озимину. А Анна вже забыла и за него и за ниву. Ходить на вечерницѣ, межи дѣвкы. Зовсѣм дѣвков чуе ся. За хлопцями позирать так, як и другы дѣвкы. Та и хлопцѣ за нев очима мечуть так, якбы она и не мала законного мужа. Може ищи лѣпше за нев пруть ся хлопцѣ, як за другыми дѣвками, бо каждый хотѣв бы мати славу, же он залюбив ся до донькы великого сельского урядника. И так Анна, ходячи на вечерницѣ, залюбила ся в Михаила Жабу. И Михаил в неѣ залюбив ся. Може лиш в еѣ славу.

Скоро лишила Анна и свого отця. Забрала свои «гарбы-турбы» и, не кажучи отцеви ани найменшого словечка, кудысь пошла з ними. А Дерко в святом пересвѣдченю быв, же пошла ид свому вѣнчаному мужу. Лиш через злы языкы дознав ся, же его донька Анна незаконно жие з Михаилом Жабом. Но он ани тым не творив ся. Тѣшив ся,  же не просять ниву. Бо Михаил поправдѣ не просив ниву. Он задоволив ся тым, же мае за жону доньку славного сельского урядника бохтера. Не краса, ани нич иншое, лиш слава тягла его за нев.

Як Иван дознав ся о поступку своей жоны Анны, пошов до старого Деркы:

– Няньку! Уже не хочу ниву, лиш Анну. Зробѣть дашто, обы она навернула ся. Най люде не смѣють ся з нас!

Та уже и самый Дерко не мог помогти на том, бо вже не его нива была на перепонѣ, але Михаил Жаба. Дармо обѣцяв доньцѣ и ниву. Не помагало тото. Анна не хотѣла лишити Михаила.

Иван тогды обернув ся до Теты:

– Тето! Се вы наробили, зато вы повинны все то направити, бо иншак зле буде!

– Не йде то, – одповѣла Тета, – я вже пробовала. Туй е страшна перепона: любов Анны до Михаила. Але ищи спробую еден поступ зробити. Як и се не удасть ся менѣ, тогды ражу тобѣ на все крест веречи, бо Анна болше твоя не буде.

Ивана и не так Анна беспокоила, бо як каже пословиця: «Е того цвѣту по всему свѣту». Его беспокоило то, же он присягав на Евангелию, же не охабить еѣ аж до смерти. И что скажуть люде на се? Се и ганьба перед людми, и грѣх перед Богом.

Обое занурили ся до мовчаня, но не надовго. Тета и не одклонила ся, так скоро пропала. Пошла до старосты села. Она велику честь мала у старосты. Староста нераз покрутив нев на свадьбѣ, де она все головну ролю йграла. Теперь почала ганьбити его:

– Пане старосто! Пак вы не чуете, што говорить ся о нашой громадѣ?

– Не чую. Што такое говорить ся? – зачудовано звѣдав староста.

– Знаете, пане старосто, же еден чоловѣк зопсуе всю громаду. А яка громада, такое и село перед чужыми людми. Ци то не ганьба на наше село, же оно такого бохтера мае, котрого донька лишила свого боженого мужа и неза­конно жие з чужым чоловѣком? О сем уже цѣла околиця гучить. Каждый смѣе ся з нас. А як о том дознають ся уряды, то и вас можуть зверечи зо старо­ства. Робѣть дашто в интересѣ села и в своем интересѣ, докы ищи не поздно!

Староста спустив голову и задумав ся. Признав, же Тета правду мае. Уже и он чув од другых, же се ганьба на едного урядника села, обы так розпустно жила его донька. Не роздумовав довго. Ищи тот самый день искликав членов громады на нараду. Самый  ходив, скликуючи членов, хотяй тото николи не звык робити, бо то была функция бохтера. Та теперь бохтера и не запросив на нараду.

Як зойшли ся всѣ члены громады, староста зачав бесѣду:

– Я скликав вас, обы з вами порадити ся, што маеме робити з нашым бохтером? Его донька лишила свого вѣнчаного мужа и жие незаконно з Михаилом Жабом. Се е ганьбов для всѣх нас, же в нашой громадѣ терпить ся сякое беззаконство.

– Долу з бохтером Дерком! – закричали голосы.

– Выбереме другого бохтера! – радив еден член. – Не будеме носити на собѣ ганьбу про едного члена! Бо и село потерпить на том!

И выбрали нового бохтера.

Ктось дав знати Деркови, же в сельской хыжи сельска громада мае собрание. Сеся вѣсть, як стрѣла, прошибла его сердце. Нияк не мог порозумѣти, чому то без него скликали сельску раду, и его не увѣдомили о том? Бѣгом вырушив ся з дому. Наколи прибыв в сельску хыжу, уже новый бохтер присягу складав. Дерка не пущали в хижу. Староста остро протестовав:

– Не запущайте приватну особу!  Туй лише урядны особы мають мѣсто!

– Та я не урядна особа?  Я  боженый бохтер! Пустьте мня! – кричав спод окна Дерко.

– Лише быв уряднов особов! – одповѣдав староста. – Ты вже од днесь приватный чоловѣк перед громадов. Твоя донька лишила законного мужа и жие незаконно з другым. Се ганьба для цѣлой громады. Як може ктось судити прав­ду в громадѣ, кедь он самый не жие по правдѣ?!

Дерко спустив очи. Засмутив ся. Не едну, але и болше нив дав бы доньцѣ, лише обы лишили его бохтером и надале. Зато лиш жаль за такым славным урядом.

***

Як Михаил Жаба дознав ся, же Дерко уж не е бохтером, так повѣв Аннѣ:

– Анно! Иди до отця и кажи, обы переписав ниву на твое имя.

– А як не буде хотѣти? – звѣдала ся Анна.

– Тогды и ты обстань ся у него. И не пробуй вернути ся до мене! Твой отець стратив славу, за яку я тебе взяв до себе. Лиш нива може помочи в том, обы я и надале жив з тобов. Кажу: кедь не перепише ниву на твое имя, и не вертай ся сюды!

Анна забрала свои гарбы-турбы и пошла домов. Коли просила ниву, отець взяв тычку и силно вымастив доньку, кажучи:

– На! Туй маеш ниву! Я через тебе стратив честь в селѣ! Вон менѣ из хыжи! Ниву дам, але лиш твому законному мужови!

Анна выйшла и стала серед улици. Не знала, куды идти? Михаил не прийме. Иван бы быв прияв, бо вже нива не е на перепонѣ. Але туй на пере­понѣ е еѣ незаконный поступок. До чужых не пойде, бо никто не любить под­держовати беззаконство.

Якраз тогды ишов Иван улицев. Анна несмѣло повголосно закликала:

– Иване!…

Иван поникав на еѣ змарнѣлы лиця и одповѣв: – Што хочеш?

– Ци сердиш ся?

– А кто бы не сердив ся? Лишити законного мужа и пойти жити з другым! Се ганьба и непростимый грѣх!

– Одпусти менѣ! Болше вже николи такого не буде! Щи ай нива наша буде!

– Одпущаю, бо и мушу одпустити.

И взяв Анну под руку. Пошли домов. Ищи тот самый день Дерко переписав ниву на их имя. Жили спокойно и щастливо, бо уже не было ниякой перепоны в их житю.

Може и Дерко щи буде бохтером, бо мусиме признати, же быв он вѣрным и прилѣжным сельскым урядником.

Жерело: Литературна Недѣля. 1943, число 3, сс. 26–28.
Ruszin elbeszélők. Slav írók. 1. szám. Ungvár.
A Kárpátaljai Tudományos Társaság kiadása. 1943. 41–51. old.