Ватра – то огень на вѣтрѣ!?
«Часть беллетристичных и новинарскых робот Семана Мадзеляна зобраны в зборнику Смак долѣ (2000), в том и шыроко дискутованый есей Ватра – то огень на вѣтрѣ!?. Автор критично смотрит на ентузиазм Лемков до каждорочного фестивала Ватра в Ждыни в той добѣ, коли етнична структура Лемковины, де ся тот фестивал одбыват, здемолована, а Лемкы в Польщи дале зохабляют свою идентичность и продовжуют ся ассимиловати.»
П.Р. Магочи
Роспятя в ждынском готари нѣмым свѣдком бывалых газдов той землѣ
Уж предисторичный чоловѣк был пресвѣдченый о том, же палити огень под голым небом непрактично, бо може роздути его вѣтерниця, або залляти буря. Прото палил его в пещерѣ, котра на тот час была его хыжов. Тоту свою «хыжу» на смерть и жытя боронил сукатов мачугов, перед котров вшыткы его ворогы чули респект. До нас нихто не чул респекту, бо практично были сьме безборонны, и зато нашым ворогам было барз легко «выкурити» нас з нашых одвѣчных «пещер», як кердель баранов, и загнати на безлюдну пустыню помежи голодны вовкы.
По довгых роках выгнаня невелька група Лемков запалила на родной земли перву «Лемковску ватру» на вѣтрѣ, котру хтось назвал «ватров недожертых овечок». Мусиме признати, же тот поетичный выслов барз трафный и актуалный по днешный день. Уж традицийно раз в роцѣ злѣтуеме ся на родну землю, зо вшыткых концев свѣта, жебы под Божым дахом запалити огник надѣи, котрый скоро, бо по трех днях, гасне як фата моргана. Уж по колькадесятех годинах не е ту жывого духа, лем карпатскый вѣтрик по ватряном поли копырдат розмаиты папѣриска и читат по людскы – словацкы, украиньскы, англицкы, хто ту так насмѣтив.
Часом, як пригрѣе осенне сонѣчко, чудом не затоптаный польный коник выскочит на сухе стебло и йграе собѣ смутну увертуру лемковской долѣ, котрой и так нихто не слухат, лем горскый поточок секундуе ему своим черканем. Но, а потом паношыт ся ту «сибирска» зима, котра за новым лемковскым календарем тримат триста шѣстьдесят три дны. И зас в юли на три дны вертат ту лемковске лѣто, жебы недожерты овечкы скубнули собѣ карпатского зѣля и загрѣли свои тѣла при ватрѣ.
За рок повторяме зас вшытко однова. При ерихонскых трубах, наново подпалюеме огень на вѣтрѣ и смотриме ся в трѣскаючы искры надѣи, ци дакотра не породит доброго вавилонского царя, котрый позволил бы нам вернути з выгнаня и запалити огень в своей хыжи. При горячом поломени грѣеме зграбѣлы рукы, дым щипат в очи, а до плечей наперат зимный вѣтер и за обшывку надуват ледяны крупы. Злетѣли сьме ся ту, як небожата пташкове до жменькы зерна, шмареного на снѣг в морозну зиму. Кус собѣ подзевбаме, кус собѣ поцвѣркаме о теплом лѣтѣ, або ся и почубриме о тоты вымѣткы перед дачыев камеров. И зас ся розлѣтуеме, як сполошены вороблѣ попод чужы стрѣхы.
Люде добры! Як довго ищи будеме играти в карпатском пленерѣ тоту трагикомедию? Преця мы нич не робиме, лем в народных строях выбераме найкрасшу бортулю и спѣваме нашой давной Лемковинѣ «Вѣчная память». Така тоже мода на ватрах приняла ся скоренько на выгнаню в Михаловѣ, в диаспорѣ Канады и Америкы, а остатньо чути, же и в западных районах Украины. В Америцѣ и Канадѣ таку миниватру зовут “пикник”. Не палят ту великого огня, лем в специалных бездымных пециках шкварят гамбургеры, гадоксы, сосич (сурова кобаса), чикен (кура) або даяке инше «стерво» и пиют вельо пива и соды.
Недавно был ем ту на таком «пикнику» и побесѣдувал ем собѣ з такым старым Лемком, як я. Прилетѣл ту зо Старого Краю одвидѣти родного брата и повѣл ми, же уж за тыждень вертат назад на свое смѣтя до Карпат. На Лемковину – поправил ем. На яку Лемковину? – одповѣл ми нервозно. Она уж не ествуе од 1947 року. Преця видѣл ем ей страшну мученичу смерть, она на моих очах конала в страшных муках. В Явожнѣ нюхала и мене тота страшна шовинистична чума, и ледвы вырвал ем ся з ей смертных пазурей. По роках, лем чудом удало ся ми вернути до своей спустошеной хыжи, але и там не нашол ем того, чого-м ся надѣял. И там окружат ня тото чуже море, як и вас, ту на земли Вашингтона. И ци скорше, ци позднѣйше тота немилосердна стихия затопит нас вшыткых не позираючи на то, в котром кутику свѣта жыеме.
Але ж, приятелю – не будьте такой чорной мысли. Я все ищи вѣрю, же Лемковина ся одродит и буде така, як колись. А, вѣрьте собѣ, на здоровля, до гробовой дощкы, як вам так легше жыти – я уж давно перестал дурити самого себе – то не мат сенсу. Едно, на што мам ищи надѣю, то тото, же як в дакотрый рок нашы люде поставлят шатры на родной земли, та уж их не позвивают, лем будут стояти на ней твердым муром покля не побесѣдуе з нима дахто по людскы. Найвысшый час, жебы скончити з тыма «панскыма жартами» и публично на ватряном огни спалити прокляту куклу «Акции Висла» и вшыткы ей фалшивы декреты, котры позбавили нас права до родной землѣ.
Ци наш народ здобуде ся на таку одвагу и на острю ножа поставит свой клопот, свою трагедию, як то зробили уж дость давно крымскы Татаре?
Палити ватру, рок за роком, так лем собѣ на вѣтер – то нич инше, як дале грѣти ся при зимном и чужом пецу.
***
Хвалиме ся, же купили сьме 7 гектаров своей земли. То кропля в мори в поровнаню до зрабованого нам маетку. Але дость, жебы поставити памятник Лемковинѣ. А може не буде го мал хто сокотити перед обесчестенем польскыма шовинистами?!
Жерело: С.Мадзелян. Смак долі. Криниця, 2000. 186–188.