Военный святый вечер в Карпатах

Мѣсто дѣи автор не называть, но очевидно, же то Колониця, де одограв ся и сужет попе­ред­ного повѣданя. И туй придала ся «памятна книжочка»,  дневник, котрый писав автор.

Было то в свѣтовой войнѣ 1914 року, в мѣсяцѣ децембрѣ. Зима была еще слаба. В земплинских Кар­патах уже збирали ся войска для освобоженя Моска­ля­ми обсаженого Перемышля. Можно было бояти ся и от то­го, что российскѣ войска, так, як то было в новем­бру, знова зарвуть ся до Карпат, якѣ на сих мѣстах бы­ли непроходимѣ. И найлегший воз до оси зануряв ся в болотѣ. Тре­но­вѣ возы ледвы сповнили 2-3 километрѣ в едной годинѣ. При путях лежали здох­лины погиб­ших коней. Всьо было страшно неприемно. В фарѣ от сеп­тем­бра бывали все вояки. Я лем гостем быв дома.

На навечерие Рождества я над тым думав, что з ким и де буду святковати? Моя родина еще в но­вембрѣ отойшла до Бачки, а сосѣдов не маю. От Бе­резного до Гуменного я единоким священником, всѣ духовники поутѣкали на мадярску низину.

Прийшла и артиллерия. Штаб поселив ся на фа­рѣ. Поляки. Дуже побожнѣ и приемнѣ люде. От Варша­вы были переселенѣ, чтобы хоронили нашѣ Кар­паты, нашѣ села. В школѣ розложив ся штаб мадярской пѣ­хо­ты. Село аж гре­мить от веселых вояков. Каж­дый готовив ся на празднованя наймилѣйшого и най­ра­достнѣйшого Рождества Христова. Туй варять, там на ярку змывають ся, чистять платя и обувь. Провиант-офицер постарав ся про дуже делѣкатну свя­точ­ну ве­черю. Капусту, грибы и мед даю я. Постараеме ся, чтобы была и ели­ч­ка, бо без неѣ Рождество и не видить ся нам Рождеством. Из столовой каждого выженеме и на клавѣру, на яком недавно грали Москалѣ, поставиме еличку. Укра­шаеме еѣ святыми образчиками, цукриками, а на верх примкнеме виф­ле­ем­ску звѣзду: едну елект­ричну лампочку. Вечерѣе. Тишина. Село покрытое ту­маном. На звончок «ангелика» мы, дозрѣлѣ мужѣ, з дѣтинскою радостью пилу­еме до комнаты. Еден офи­цер заграе нам на клавирѣ польску рождественну пѣс­­ню: «Народзил ше Кристушпан, вешельмеше». Спер­шу тихо, потом спѣваеме все силнѣше.

Командант поздоровляе всѣх. З доятым сердцем споминае тых, котрѣ уже в вѣчности раду­ють ся малому Исусикови и сесь хоробрый и твердый вояк з сле­зами в очах загакуе ся, коли желае щаст­ливѣ святки всѣм нам. Пьеме страш­но много «водки», но настрой дуже смутный. Не смѣеме позирати еден на дру­го­го. Не свободно прозрадити слезы.

До комнаты вступив мадярский вояк. З поч­тением голосив, что мадярскѣ офи­церы поздравляють польских панов и засылають им як рождественный по­да­рунок двѣ фляшки шампанского и просять их, что­бы на вечерю почестовали до них на погарчик вина. Поль­ский командант перший раз черкне з мадярским воя­ком и желае всѣм многая и благая лѣта. По вечерѣ перейдеме до школы. Ма­дя­ре нас тепло вѣтають. По при­чинѣ недостатку погаров вино и чорну каву пье­ме из чашок. И так добрѣ. Настрой дуже приемный. Спѣ­ваеме польскѣ, мадяр­скѣ и руськѣ пѣснѣ, бо межи львов­скими офицерами находять ся и Русины. Рѣ­ша­еме, что до повночи будеме въедно. Только в том бѣда, что план робили мы без согласия найвысшой команды.

До комнаты вступив телефонный ординарец и передае розказ найвысшой команды: «Пѣхота и артил­лерия сейчас приготовить ся и маршируе до Русь­кой». Оддаленость приблизно 40 километров. Школа и фара раз-два выпо­рож­нить ся и лиш осирочена и оборвана еличка голосить нам еще Рождество. Ко­ман­дант горя­чо розлучив ся зо мною. До моей памятной книжочки толь­ко за­пи­сав: «По смутном Рождествѣ до радост­ного свиданя!» Свидание?! Мрѣя! 6‑го мая при Бѣлгородѣ в героичной битвѣ упав.

По градской в великом болотѣ помалы уже тяг­не ся пѣхота. Мадяре тихо­нько спѣвають: «Слава во выш­них Богу и на земли мир людям доброй волѣ». Чути задушену лайку. Ктось вступив до ямы. Але зато лишь дале бормотѣв: «Ангелы весело спѣвають, слава Богу, мир людям». Так есть, мир!

Тихо розойдуть ся. Тиха ночь. Природа внемле Богу и звѣзда з звѣздою говорить. З далека голосить повночный звон: «С нами бог, розумѣйте языци».

Жерело: Недѣля, 4 януара 1942, с. 2.