Выслуженый конь

Послухайте, кедь вам дяка, зачну повѣдати,

Як ся гача по роскошах мусѣло каяти.

За маленька, як дѣтинѣ, ему выгажали,

А на старости хромому соломы не дали.

З гачатка выроснул коник, пак конь и кониско,

Уж на старость охромѣвши, все ся кланят низко.

Хотяй хромый, непрестанно панови ся кланят,

Еднаково ж уж старого от себе отганят.

Продал бы го, але никто не хоче купити,

Та на старость уж лем кожу с коня олупити.

Уяла ся за тым конем барз панѣ Людмила,

От смерти старого коня панѣ избавила.

Так уж теперь тот старый конь може ищи жыти,

Але душком, доразѣцко мусит с двора идти.

Як уж го Стах выпроважал, конь ся все обзерал,

А пан кричит: «Ци ты, Стаху, подковы поздерал?»

Стах коневи пообзерал на ногах подковы;

«Уж суть стары, на нич суцы»– повѣдат панови.

Пан уж каже: «Гет до чорта коня провадити:

Уж бы могли вас обидвох там вовци побити.»

Так уж старый Стах гет коня до поля выганят,

А кониско сухый, хромый кланят ся и кланят.

Товарише за драгов ся щиро догваряли

И як ся уж разлучали, горенько плакали.

Стах ся вернул, а конь остал сам еден при лѣсѣ,

А за Стахом, вѣрным другом регоче ся ищи.

Де ся возме,  там ся возме, – приходит левиско,

Конь ся встрашил, як го видѣл, поклонил ся низко.

Оба стоят, чудуют ся, а смотрят на себе,

Думаючи: ты мня не знаш, и я не знам тебе.

Конь левови, лев коневи видит ся потвора,

На гостину лев не ходил николи до двора.

Розмышляют, позерают еден на другого,

Почкайте лем, добры люде, что ту буде с того!

Обидвоми стоят, стоят, не гварят ни слова,

А конь мыслит: придаст ся ту мабыти подкова:

Бо та шкаредна бетега, збойца пазуратый,

На мене все смѣло смотрит, тот пес пелехатый.

Як собѣ конь так розмышлял, вшелияк мудровал,

Лев зарычал грозно, страшно, коня ся звѣдовал:

–«Отповѣдай, откале ты, что ты за потвора?»

–«Выслуженый конь»,– повѣдат – «я з панского двора.»

Верабоже, то сам дьявол, – гварит конь сам к собѣ, –

Теперь будь здрав, марный свѣте, конец уж днесь тобѣ.

–«Мовч, не цигань, то не правда, же ты конь зо двора,

Где бы ся там выкарала така брыдка створа...»

–«Правду гварю, присямбогу, можу ся залати,

Же во дворѣ породила мене моя мати.

Ах, як добрѣ, як предобрѣ мнѣ во дворѣ было,

Там ми хыбаль пташачого молока хыбило.

За гачате, як дѣтину, так мня пан пестовал,

Гласкал, кляпкал, цукру давал, часом и цѣловал...

Але днесь о том забыти, а не споминати,

Бо на старость уж жадали з мене скору зняти.

Але уж ся раны гоят, нач их розъяряти,

Мертве с гробу уж не встане, нач же го двигати.

Не вернут ся давны часы, роскошы, радости,

Бо уж навѣкы пропало щастя молодости.

Бо то вшытко, что отцвѣтло, должно отвянути.

Ах, не буде уж николи старый молоднути!. ..

А же можу миле житя бѣдно продолжати,

Буду аж до моей смерти панѣ дяковати.

Же ся можу поставити до очи звѣреви,

За то маю дяковати вѣрному Стахови.

Але докля жывый буду, буду проклинати

Тоту моду, что казала хвосты притинати .. .

Хвала Богу, мам ту траву, а в студенцѣ воду,

Кедь свободно собѣ жыю, не дбам на выгоду,

Не дбам на то, же я хромый, мушу ся кланяти,

Но мерзит мня, же овадов нѣт чѣм отганяти.

 Стоцатому днесь закажу и давам той рады,

Обы ся хранил роскошов, проклятой парады.

Ах, як тяжко, пренедобрѣ к злому привыкати,

На роскошы и парады мушу нарѣкати,

Волѣла мня моя мати на свѣт не вродити,

Волѣл ем ся в материнском чревѣ заснѣтити...

Что ся стало, то пропало, о том забывати,

Что остало, хотяй мало, тое уживати.

Так весело пасти буду, воду попивати,

Что минуло – загынуло, о том забывати…»

Лев починат наново ся коня звѣдовати:

–«А як прийдут к тобѣ вовци, что будеш дѣлати?»

 Посмотрѣвши конь на лева, зачал реготати:

–«Вшыткых волков я у купу, та буду стрѣляти!»

–«Но же, но же, помаленькы, коню, старый пане,

Бо може вам и стрѣлива наконець не стане".

–«Мам я старый огень ярый, а буду стрѣляти,

Вшыткых врагов преч до лѣса буду отганяти».

–«Хтѣл бы-м ся переконати, якый огень мате?

Покажте ми свою силу, ци ми рады дате.

Но-ле, подьме а будеме разом ся змагати,

Увидиме, кто котрому годен рады дати.

Бо то вовци швыдкы ловци, знают ся тримати,

Барз бы ся вам на трех ногах треба обертати,

Вам хромому барз тяжко ся буде выбѣгати,

Ани сами не здумате, что ся може стати!»

«Докля будут на копытѣ подковы ставати,

Смѣло буду я на вовков все огня давати.»

–«Ноле, старый, коню ярый, рачте показати:

Як на ваших врагов вовков будете стрѣляти?»

«И то можу я вам вдячно к волѣ учинити,

Но не хтѣл бы-м тую красну траву столочити:

Шкода траву, мою пашу мѣсити, топтати,

Мы волѣме на камѣнчу фигли вказовати.»

Як приходят на камѣнча, лев стане до кута,

Конь обернул ся до скалы, натѣгат когута:

Форкат грозно, трѣскат, праскат, трепе копытами,

Кремѣнь крушит, искры фарчат, як за перунами...

Лев аж затерп и занѣмѣл, як искры фарчали,

Бо, фарчачи надалеко, аж к нему падали.

–«Что за диво, что за чудо!.. аж пек бы ти было,

Позерай ся, что не робит потвора, страшило!

Смотте лем ся на сухаря, на тоты гычалѣ,

Як фырчачи летят искры по той твердой скалѣ,

Я векшого не едного звѣря уж задусил,

Таке страшне чудне диво нигда я не скусил!...

Я сильнѣйшый, я не дам ся ему заганьбити...»

А з лабами, что мал силы, зачал молотити.

Але ся му, верабоже, никус не дарило,

Скала искры не сыпала, а его болѣло.

Так ся сконал, же уж зачал язык вываляти,

А проклята тверда скала не хце искры дати.

–«Та уж вижу, верабоже, мусит дябла мати,

Бо жаден звѣрь в цѣлом свѣтѣ не знат так стрѣляти!

С тым ся нѣт что жартовати, треба отходити,

Старый стрѣлець не мат жарту, нѣт му что вѣрити...

Будь здрав, старче, я отхожу, смѣло можешь пасти,

Уж про тебе ту не буде ниякой напасти!»

–«Ходь здрав, можешь кады хочеш по лѣсах блудити,

А жый собѣ, як там знаеш, а ми туй дай жити...»

Покореный лев на едну ногу подыбовал,

Встрѣчат вовка: «Где ты идешь?»– так ся лев звѣдовал.

Вовк ся встрашил и зачал ся левови кланяти:

–«Я голодный, иду собѣ выжывность глядати…

Лев вовкови о коневи зачал розправляти:

«Я такого коня видѣл, что знат и стрѣляти!»

 Вовк ся смѣе: «Но-ле, ми го рачте показати,

А вѣрьте ми, конь не будет болше свѣтовати!»

–«Увидиш ты, ци му будеш мочи рады дати,

Ци не будеш на свой глупый розум нарѣкати,

Подь гев, вовче»,– и такой го до пазурь ухватил,

Останный раз собѣ вздыхнул вовк, жытя утратил.

Уж ся коня вовци боят, бо и лев ся трясе,

А старый конь выслуженый смѣло собѣ пасе.