Як вымстив ся добрый христиан
Змерзнутый, вытрапленый нес з лѣса вязанку сухых конарей честный, старый рыбарь Семан, жебы внучата не мерзли дома, и жебы он мав при чом свои 80-лѣтны кости розогрѣти.
И як уж близко дому хоче перейти через мосток, котрый пред хыжов безбожного лѣсного сторожа Ивана быв, вылетить ко нему, як розсерженый пес, Иван и почне кричати:
— Стой! Старый! Одкуды тото дерево!? Певно мое есь взяв з лѣса, што ем вчера собѣ наготовив.
Семан страшив ся од злого чоловѣка и ласкаво гварив: Нѣт, Иване, тото конарья я тяжко спод снѣгу назберав, твое дерево ем не рушив, ани ем не видѣв.
— Циганиш, старый, — кричав польовник, зорвав вязанку дров з хырбета и шмарив з моста долов до воды и ругателно гварив: — Теперь уж можеш ити!
Горкы слезы скрутять ся старому в очах, и смутно иде без дров до дому.
О пару дни отеплѣло. Снѣг почав топити ся, и поток так убольшав ся, же вшелияке голузя плывало долов потоком. Котре при мостѣ сперло ся, застало свободный проток воды; все новы а новы конарѣ, дерева, дощкы принесла вода, котры з великым розгоном бухали до моста и так во велику опасность пришов мост.
Сын сторожа правѣ з мѣста пришов дому и хотѣв через мост перейти, но бояв ся, не мог одважити ся на мост ступити, котрый уж почав рушати ся, и видѣв, же в каждой минутѣ може завалити ся.
Старый Семан, котрый недалеко свой човнок поправляв, напоминав го, жебы не смѣв пустити ся через мост. Но там быв на другой странѣ воды и лѣсник Иван, и збачив, что совѣтуе сынови старый рыбарь, и лем и зато скричав на сына:
— Не бойся! Лем подь скоро чрез мост, кто знать, что хоче с тобов тамтот старый!
И сын ступив на мост. Новы конярья несла вода: сын правѣ на серединѣ моста; уж и отець устрашив ся, збачив, же грозна опасность приближае ся. Конарья ударяло до моста, подпоры моста почали кывати ся, и сын Ивана ищи не перешов, якъ цѣлый мост до воды ся звергнув. Хлопець до воды упав и не было никде помочи. Отець без себе, острашеный стоить, рукы ламе, но помочи не мог. Кедь и он скочить до воды, тогды напевно и его возьме вода, а на то ани мыслити не мог, же може старый Семан, котрого он только раз образив, прийде му на помочь. Но старый не роздумуе вельо. Не прийде му на мысель, что му зробив Иван взимѣ, коли одобрав од него тяжко назбераны дрова, лем то видить, же еден его ближный топить ся. Скоро скочив до човнока, и хотя и он быв во великой опасности, однакож удало ся му выратовати хлопця. Приведе го к отцю и каже ласкаво:
— Ту ти даю твоего сына. Не хыбить му нич, лем е кусчок острашеный. Лѣсник з початку не мог ани ко слову прийти, лем смотрѣв на старого, только раз уближеного Семана, и од слез лем то мог сказати:
— Пребачь ми, ты честный старче, за вшитко тото, что я тобѣ зробив.
— Что мам пребачити? — звѣдать ся Семан з веселов тварьов. — Ци не вымстив я ся на тобѣ дость остро?
— Та тот твой добрый учинок вымщенье было?! — Боже, вымсти ся и Ты так над тым благородным старцьом!
Од того часа цалком перемѣнив ся суровый Иван, и найлѣпшым благодѣтелем став ся старого Семана, и в слѣдующой зимѣ уже и он помагав старому рыбарю дерево зберати в лѣсѣ, жебы му внучкы не мерзли.
МѢСЯЦОСЛОВЪ СЪ ТѴПИКОМЪ на годъ 1921.,
имѣющій 365 дней. Въ Пряшевѣ,
книгопечатня Св. Николая, 1920. Ст. 73–74.